Повелеваем страже пустить в ход оружие и, если не удастся схватить преступников живыми, убить их на месте, тела же повесить в назидание всем смутьянам.

Я, Жюль-Анри Перегрен, довожу до сведения господ Пардальянов королевский указ и в виде последнего снисхождения дарую им час на размышление.

Передаю сию бумагу с подписью и печатью дворянину Гийому Мерсье, барону дю Тейль. лейтенанту королевской гвардии — для исполнения.

Одетый в черное чиновник вручил документ офицеру и отступил назад, к застывшему верховому в широком плаще.

Время, полученное осужденными на размышление, пролетело мгновенно. На улице собралась толпа. За спинами гвардейцев теснились зеваки, оживленно обсуждая, схватят ли мятежников живыми или судейским достанутся лишь их изуродованные трупы. Большинство любопытных, надо сказать, надеялось, что бунтовщиков прикончат. В этом случае горожане получили бы двойное удовольствие: во-первых, полюбовались бы на драку, а во-вторых, насладились бы видом тел, болтающихся на виселице.

Час спустя лейтенант приблизился к двери и свирепо заколотил в нее. Громкие удары дверного молотка разнеслись по всему дому.

— Именем короля! — проорал офицер.

Открылось окно второго этажа, и из него высунулся Пардальян-старший.

— Вот они! Вот они! Негодяи решили сдаться! — завопил один из зевак.

Пардальян вежливо поприветствовал лейтенанта и, наклонившись, осведомился:

— Сударь, вы собираетесь напасть на нас?

— Сию же секунду, если вы тотчас не покинете этот дом! — заявил лейтенант.

— Имейте в виду: вы нарушаете обещание, данное нам накануне.

— Мне это известно. В любом случае вы обязаны подчиниться.

— Что мне делать — я уж как-нибудь решу сам. Однако хочу подчеркнуть, что власти не сдержали слова! Что ж! Если желаете — можете брать здание приступом.

И сказав это, ветеран невозмутимо закрыл окно.

— Именем короля! — снова рявкнул лейтенант.

Ответа он не дождался. Тогда по его знаку солдаты принялись вышибать тараном дверь. От пятого удара она с треском развалилась. Гвардейцы вскинули аркебузы и навели их на образовавшийся проход. Однако на крыльце никто так и не появился, и атакующие были вынуждены проникнуть в дом. Здесь выяснилось, что все подступы к лестнице на второй этаж перекрыты баррикадами.

— Разбойники засели наверху, — недовольно проворчал офицер.

— Действуйте осмотрительно, — посоветовал человек в плаще. — Чувствую, нам подстроили какую-то ловушку.

Понадобилось почти два часа, чтобы расчистить ступени. Гвардейцы с великими предосторожностями поднялись на второй этаж. За ними последовал и неизвестный, закутанный в плащ. Все двери наверху были распахнуты настежь. Солдаты обшарили каждую комнату, каждый закуток, однако не нашли ни одной живой души. Видимо, злодеи затаились на чердаке.

Думая, что они его слышат, лейтенант снова громко потребовал, чтобы преступники сдавались. Потом он с неохотой велел гвардейцам лезть под крышу, но те обнаружили на чердаке лишь примятое сено.

Когда же они заметили дверку, ведущую в соседнее здание, мужчина в плаще завопил от гнева.

— Убежали! Снова я их упустил! — злобно орал он, в бешенстве колотя ногой по двери. Его просторный плащ соскользнул на пол, и удивленные гвардейцы поняли, что перед ними — сам знаменитый маршал де Данвиль.

— Какие будут распоряжения? — осведомился лейтенант.

— Осмотреть соседний дом! — скомандовал маршал.

Его приказ исполнили — но и в соседнем доме никого не было.

Маршал, дрожа от ярости, выскочил на улицу, взлетел в седло и помчался в Лувр.