Возможно, читатель решит, что мы намеренно сгустили краски, обрисовывая бесстыдство придворных, но автор опирался на свидетельства современников и, напротив, несколько смягчил описание.

Пока «летучий отряд» королевы, то есть молодые женщины, которых Екатерина превратила в безропотных исполнительниц своих приказов, гарцевали на гостях-гугенотах, в других помещениях дворца католики ловили дам-протестанток, вовлекая их в безобразные бесчинства.

И в это время в зал вошел Карл IX. Хохот мгновенно смолк. Гугеноты поспешили к своим дамам, а католики бросились навстречу государю. А он приблизился к адмиралу Колиньи, который застыл у стены и мрачно созерцал картины мерзкого разгула, воцарившегося в Лувре. Колиньи ничего не говорил; он лишь все больше бледнел и хмурился. Заметив короля, адмирал приветствовал его вежливым поклоном. Карл подал старику руку, обнял за плечи, сердечно расцеловал и осведомился:

— Вам нравится наш праздник, друг мой?

— Разумеется, сир. Я до конца своих дней запомню, как принимали нас в королевском дворце.

— Возможно, вам больше по вкусу иные забавы — скажем, охота на ланей… или даже, охота на монарха…

Реплика Карла произвела впечатление разорвавшейся бомбы, хотя король говорил, любезно улыбаясь.

— Ваше Величество, — ледяным тоном произнес адмирал, — я горю желанием узнать, что вы изволили иметь в виду…

— Клянусь Господом нашим! — воскликнул король. — Да я…

Лицо его побелело, в глазах зажглись гневные огоньки; наверное, Карл в ярости выложил бы адмиралу все, раскрыв тайны королевы-матери, но его остановил суровый взгляд Екатерины. Королева стремительно приблизилась к старшему сыну и. мило улыбнувшись, обратилась к Колиньи:

— Господин адмирал, вы скоро отправитесь в Нидерланды, охотиться на герцога Альбу, а это ведь в какой-то мере и охота на испанского короля!

Гугеноты облегченно вздохнули, а католики начали недовольно перешептываться.

— Ваше Величество, — промолвил Колиньи, — не скрою, я лучше чувствую себя на поле боя, хотя торжества в Лувре, разумеется, восхитительны.

— Естественно, мой друг, вы же — солдат, а не царедворец, — сказал король, мгновенно обуздав свой гнев под пронзительным взглядом матери. — А кстати, где мой дорогой кузен Генрих Наваррский?

— Вон он! — кивнула Екатерина в сторону Беарнца. — Кажется, сын Жанны д'Альбре на вершине блаженства.

Генрих и правда стоял недалеко от них; он придерживал за локоток свою невесту Маргариту и, похоже, был полностью поглощен игривой беседой с принцессой. По знаку короля веселье возобновилось, хотя отвратительных сцен больше не было видно. Карл увлек Колиньи в укромный уголок:

— Как идет подготовка к военной экспедиции в Нидерланды? Вы слышали, Альба учинил там чудовищную расправу, повелев казнить восемнадцать тысяч гугенотов.

— Увы, сир, мне это известно. Однако я думаю, что доброта французского короля поможет нам в скором времени пресечь эти преступления.

— Вы бы поспешили, адмирал, а то ведь и в других землях над протестантами может нависнуть смертельная опасность.

Король произнес эти слова весьма раздраженным тоном, но Колиньи не уловил в них скрытой угрозы: Карл, казалось, так радовался, что во Франции воцарился наконец долгожданный мир!

Государь прошествовал к трону, который высился в центральном зале. По пути Карл столкнулся с поэтом Ронсаром и, похоже, пришел в восторг. Повинуясь жесту короля, Ронсар устроился по левую руку от Его Величества.