Дикси Браунинг. Любовь старой девы
Изабелъ Свифт с благодарностью
Пролог
Может, судьба его подтолкнула. Может, скука. А может, было выпито слишком много «Маргарит», мексиканского коктейля убойной силы. А может, сочетание всех трех, да плюс еще совпадение — он слушал старую классическую мелодию о летающих красных наркоманах. Все вместе и довело его до последней стадии острой ностальгии. Кейн поплелся вдоль стойки бара, в тот его конец, где на стене виднелся шнур, и таки нашел там платный телефон, ну и оставалось только набрать справочную 919. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как он видел старину Чарли. Друг стоял на фоне церкви, обняв за плечи Сьюзен, а фотограф снимал их. Кейн не стал дожидаться банкета и прочих свадебных церемоний. Первые несколько лет он посылал к Рождеству поздравительные открытки мистеру и миссис, но никогда не писал обратного адреса. Зная Чарли, он не сомневался, что тот по-прежнему живет в старом доме на Тобакковиль-роуд. Люди, подобные Чарлзу Эдварду Уильяму Бэнксу III — или он Уильям Эдвард? — всегда живут в домах, построенных богатыми предками, основателями рода. Люди, подобные Чарли, всегда женятся на самых хорошеньких девушках города и потом долго наслаждаются счастливой семейной жизнью. А люди, подобные Кейну Смиту, живут на адреналине и довольствуются подворачивающимися под руку рыжими, преимущественно более или менее темноглазыми, с румяными щечками, красными губами и розовыми сосками. И сейчас, наверно, у той пары полон дом ребятишек. А все, что нажил он, печально напомнил себе Кейн, это больная спина — наследство поспешного катапультирования над Персидским заливом, начинающаяся катаракта — результат многолетнего разглядывания солнца, и несколько книг, попавших в список бестселлеров газеты «Нью-Йорк таймс». Разве это справедливо? Черт возьми, нет, это несправедливо! — Ах да, правильно, девушка. Тобакковиль. Это недалеко от Кинга, недалеко, а? Или от Рурэл-Холл? — К тому времени, когда он наконец вспомнил другой ближайший город, Уинстон-Салем, телефон зазвонил. Кейн выпрямился и поморгал, чтобы сфокусировать глаза. — Чарли? Это ты, старина? Эй, ты помнишь то время, когда мы втроем, ты, я и Сьюзен, поехали в одно местечко к западу от Чапел-Хилл и там потратили двенадцать долларов, слушая на музыкальном автомате «Летающих красных наркоманов»? — Прошу про… Кто говорит? — Не помню, я говорил тебе, какой ты прохвост, Чарли, зачем ты увел ее у меня? — Кейн? Это ты? — Вроде как я, некоторые части тела еще кажутся мне вроде бы знакомыми. Чего не могу с уверенностью сказать о носе и ногах. По-моему, они долго служили кому-то другому. Чарли, как ты думаешь, слабо тебе приехать сюда и отвезти меня домой? Мое тело разобрали на части. — Кейн, где ты? — Я здесь, Чарли, здесь. А ты где? — Ох, ради Бога, ты, значит, ни капельки не изменился? Такое же безответственное, безрассудное дитя… — Бездетный, Чарли, не дитя, а без-ди-тят-ный. — Последнее слово Кейн выговорил очень старательно. — А у тебя есть дети, Чарли? Сьюзен кормит грудью твоих детей? Меня тоже могла бы иметь женщина с выводком детей у груди. Чарли, Зен должна была выйти замуж за меня, а не за тебя. Я любил ее, Чарли, по-настоящему любил. А она разбила мое сердце и вышла замуж за тебя. Я никогда не смотрел на других женщин, клянусь тебе, Чарли, клянусь тебе, я никогда… — Ты пьян! — Конечно, я пьян, — возмутился Кейн. — По-твоему, в трезвом виде я стал бы говорить с подонком, который увел у меня женщину? Кейн поморгал, чтобы смахнуть набежавшую слезу. |
