— Тебя тоже, Рашид, не грусти. Может, скоро ты тоже сможешь побывать дома.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Не сойти мне с этого места!

Маленький принц улыбается.

Перед отъездом сажусь за машинку и печатаю остаток рукописи, затем пишу предисловие для редактора, как договорились с Вереной.

Продумываю и дописываю прощальную сцену.

Верена отвозит меня в аэропорт. Здесь же относим рукопись на почту. На почте приходится долго ждать, там в связи с праздниками очень большая загруженность. Я постарался подыскать самое лучшее издательство во Франкфурте. Если оно не возьмется печатать книгу, поищу другое. Мы с Вереной стоим рядом и держим друг друга за руки.

Наконец протягиваю упакованную рукопись в окошко.

Времени у меня в обрез, прохожу таможенный досмотр и одновременно прощаюсь с Вереной.

— Передай привет от меня Эвелин и мужу. И, если сможешь, позванивай вечерами мне в гостиницу.

— Хорошо, сердце мое.

— Почему ты плачешь?

— Я так счастлива.

— Это неправда.

— Нет, правда.

— Пока еще рано так говорить. Но ты скоро будешь счастливой. Нам еще предстоит кое-что пережить. Но это не займет много времени. Видишь, какую толстую книгу я написал. Тут недостает только одной главы. Вот допишу ее, и тогда все.

— Да, — соглашается она.

Беспрестанно работает громкоговоритель, объявляя прибытие и вылет самолетов.

— Господин Мансфельд, пройдите, пожалуйста, на паспортный и таможенный контроль. Господин Мансфельд, прошу вас.

Мы целуемся.

— Ты что, боишься? — спрашиваю я.

— Да.

— А чего?

— Господин Мансфельд… господин Оливер Мансфельд, пожалуйста срочно пройдите на паспортно-таможенный контроль.

— Чего ты боишься?

— Я так счастлива с тобой. А всегда, когда все слишком хорошо, происходит что-нибудь ужасное.

— Глупости! В январе будет развод. И потом я быстренько допишу последнюю главу. Последнюю главу…

Эпилог

Глава 1

Девятого января 1962 года почти триста детей из интерната доктора Флориана, собравшиеся перед зданием школы, увидели черную тень, неожиданно вынырнувшую из снежного облака вьюги, бушевавшей уже в течение нескольких часов. Это был военный вертолет. Он уже давно кружил над площадкой перед зданием школы, и все это время дети слышали гул двигателя. Пилот из-за плохой видимости никак не мог найти ярко-красный крест на белом полотнище расстеленной простыни. Наконец машина резко пошла на снижение. Вращающиеся лопасти винта подняли и вихрем закружили снег, швыряя его в лицо детям.

Вертолет шумно опустился на красный крест. Пилот и его помощник выпрыгнули из кабины. Они открыли пластиковую дверь и помогли пожилому мужчине, ступавшему очень неуклюже и неловко, выйти из вертолета. На нем было тяжелое старомодное зимнее пальто, толстый шарф и большая шляпа. Из школы навстречу ему вышел профессор Флориан.

— Меня зовут Альберт Лазарус, — сказал старомодный визитер.

Это был один из тех случаев, когда он представлялся не своим настоящим именем, а пользовался именем Альберта Швейцера, великого врача и человеколюбца, на которого он во всем старался походить, включая осанку, манеры и стиль жизни. На самом деле его звали Пауль Роберт Вильгельм Альберт Лазарус.

— Доктор Флориан. Мы вас уже ждали, господин Лазарус.

— Ждали?

— Сотрудник полиции здесь у нас, наверху, пользуется коротковолновым передатчиком. Телефонная связь у нас не работает.