Несколько минут они ехали в молчании, прежде чем Чандра сказала:

— Это означает, что на поиски рукописи Лотоса нам отводится всего один день, сегодня.

— И остались еще тысячи манускриптов, которые мы не успели проверить, — произнес лорд Фроум.

— А вы не могли бы сами встретиться с премьер-министром и попросить его разрешить нам остаться чуть подольше? — предложила Чандра.

Оставлять это благословенное место и работу, которую она делала вместе с лордом Фроумом, было бы для нее почти агонией, И она понимала это, предлагая ему ухватиться за последний шанс продлить их пребывание.

Когда они бывали в монастыре, Фроум казался совершенно другим человеком, не похожим на того, кем он становился за пределами монастырской ограды.

Манускрипты, которые они исследовали вместе, и сама атмосфера библиотеки, наполненная тысячелетней мудростью многих поколений мыслителей, создавали в нем приподнятое настроение, зажигали его энтузиазмом, который резко контрастировал с его несколько мрачноватой сдержанностью, присущей ему во всех остальных ситуациях.

Теперь, подумала Чандра, им осталось проделать этот утомительный, трудный обратный переход через горы, и как только они окажутся в Индии, лорд Фроум попрощается с ней, и она никогда больше не увидит его.

Сознание этой перспективы наполняло ее странным чувством, которого она никогда раньше не испытывала.

Чандра не хотела объяснять его даже самой себе. Однако ей было совершенно очевидно, что эту поездку в Непал она будет помнить во всех подробностях до конца своих дней, а вот маленький сельский домик в Англии, где у нее не было иных забот, кроме как о хлебе насущном, будет казаться ей невзрачным и унылым. Ей было стыдно признаться в этом, но это вполне соответствовало истине.

«Я буду вместе с папой», — подумала она.

Однако она понимала, хотя эта истина была и не слишком приятна, что, будучи здоровым, ее отец прекрасно обходился и без нее. Ему было достаточно его книг и рукописей.

А вот лорд Фроум нуждался в ней.

Любые сомнения, какие лорд Фроум ранее мог испытывать относительно ее познаний в санскрите, полностью рассеялись, и теперь он доверял ее оценке каждую рукопись, которую они доставали с полок.

Он никогда не ставил под сомнение ее вердикт только по причине ее молодости, как это мог бы сделать другой ученый такого же уровня.

— Я буду скучать по нему, — сказала она себе.

Дорога сузилась, и Чандра поехала за лордом Фроумом.

И опять им стали попадаться крестьяне, направляющиеся в город из деревни.

Для некоторых из них они стали уже привычным зрелищем: крестьяне улыбались и кивали им, когда они проезжали мимо легкой рысцой, которая никогда не менялась. Чандра знала, что пони могут так трусить не только по многу часов подряд, но и целыми сутками безостановочно.

Они подъехали к монастырю, и после обычного звучания труб, которым их приветствовали монахи, и обмена поклонами с ламой их оставили одних в библиотеке.

Там было очень тепло, и Чандра решила снять шляпу и куртку. Стоя у стола, она с грустью посмотрела на полки.

— Ведь это наш последний шанс найти манускрипт Лотоса, — сказала она спустя некоторое время. — И почему бы не предположить, что он сейчас будет излучать свою святую мудрость на нас так, чтобы мы почувствовали ее и смогли обнаружить манускрипт.

— Что вы сейчас чувствуете? — неожиданно спросил лорд Фроум.

Этот вопрос удивил ее. Она подумала, что он должен был. бы сейчас скорее поднять ее на смех за такие фантазии.

— Я чувствую, — отвечала она, — что все вещи вокруг нас излучают добро, и желала что-то сказать нам, однако нет ничего, что бы выделялось, явственно заявляло о своем присутствии, ничего, что бы в моем ощущении распространяло… неувядаемую святость.