|
Он отчаянно скучал по дому, по семье, по Югу. Брент давно привык ко всем мерзостям и ужасам войны. Он уже не падал на землю в панике, когда над головой со зловещим свистом проносилось ядро. У Брента не тряслись колени, когда он возился с ранеными в полевой операционной, ожидая, что в любую минуту в палатку может ворваться озверевший от сражения враг. Какими бы ничтожными порой ни казались его отчаянные усилия, он свято верил в то, что помогает страждущим, и это наполняло его жизнь смыслом.
Уэйгер явно ждал ответа и не удовольствовался вежливой улыбкой капитана. — Какую статью? — спросил Брент, откинувшись на матерчатую спинку стула. Его вдруг охватило смутное беспокойство. Зачем к нему пожаловал адъютант генерала? — Хорошо-хорошо, не статья. Письмо. Невелика разница, если говорить о содержании. Вы адресовали его, если не ошибаюсь, самому генералу Ли. — Ах это… Он был не рад, что о его конфиденциальном послании главнокомандующему знает так много посторонних. — Мне очень понравились ваши рассуждения о том, как следует ограничивать распространение инфекционных заболеваний. Частично вы, кажется, опирались на данные, полученные от вашего кузена, не так ли? — Джулиана Маккензи. — Вот именно. Из вас обоих вышли бы блестящие ученые. — Дело не в науке. Я просто выполняю свой долг. Сэм Уэйгер усмехнулся. — Ну, это понятно… Вы вообще выдающийся молодой человек, капитан Маккензи. Кстати, и кузен ваш тоже. В вас обоих есть что-то такое… Брент кашлянул. Ему стало не по себе. — Что же? Уэйгер устремил на него неподвижный взгляд. — В ваших жилах течет индейская кровь, капитан. Не так ли? Куда он клонит? Да, в жилах Брента текла кровь семинолов, и он никогда не скрывал, но и не подчеркивал этого. От индейцев Бренту достались волосы, прямые и черные как вороново крыло, а также высокие и широкие скулы и чуть отливавшая бронзой кожа. Ну и что?.. — Мой отец — индеец по матери, — ответил Брент. — Семинол? — Так точно. Уэйгер довольно усмехнулся и сложил руки на груди. — Вот видите! Брент вновь опустил глаза на свой журнал, но сосредоточиться уже не мог. — В каком смысле? Он давно знал Уэйгера. Тот никогда не обсуждал его индейские корни и никогда ни на что не намекал в этой связи. — Вы хороший врач. Вам помогает ваше происхождение. Отчасти. — Прошу прощения? — Брент нахмурился. — Вы здорово разбираетесь в легко передающихся инфекциях. Индейцы, как мне известно, поразительно ловко умели справляться с эпидемиями. В отличие от европейцев. Очевидно, вам передались какие-то древние знания шаманов, я прав? — М-м… Не понимаю, полковник, к чему вы все-таки клоните? Уэйгер вновь усмехнулся. — Вы чуть ближе к природе, чем все мы. Не обижайтесь, напротив, я вам завидую. Вы знаете то, чего я не изучал и не мог изучать в медицинской школе. А вам это известно, так сказать, по праву рождения. У вас преимущество перед другими докторами. Индейцы-семинолы владели многими хитрыми секретами. Я, например, слышал, что они всегда шли в бой полуголыми, и не случайно. Они знали, что кусочек ткани, попавший в рану, почти наверняка вызовет нагноение и инфекцию. Но мне бы и в голову не пришло раздеваться перед боем. А вам? Ладно-ладно, шучу. Я просто хочу подчеркнуть, что вы не рядовой врач. — М-м, возможно… — Ему с первых минут не понравился неурочный визит Уэйгера. Теперь же Брент был и вовсе сбит с толку. — Но, сэр… если вы намекаете на мое письмо, то я хочу сказать, что нетрудно увидеть ту ужасающую антисанитарную обстановку, которая царит в нашей армии. |
