Вильма промолчала.

Она боялась, что они могли сначала завезти ее домой, и тогда она ничего бы не узнала о результатах посещения доктора.

Когда они достигни номера маркиза, Вильма осталась ждать в гостиной, пока Баркер раздевал хозяина и укладывал его в постель.

Ей трудно было усидеть на месте, она ходила по комнате взад и вперед и отчаянно молилась, чтобы Верной не слишком сильно страдал.

Она знала — если в рану попала грязь, у раненного могла подняться высокая температура.

Не успел камердинер сообщить девушке, что маркиз уложен в постель, как появился Питер Хэмптон с доктором. Это был пожилой человек, производивший впечатление весьма знающего специалиста.

Питер Хэмптон представил их друг другу, и доктор вошел в спальню маркиза.

Вильме показалось, будто прошло несколько часов, прежде чем появился Питер со словами:

— Все в порядке. Рана не такая опасная, как мы боялись, но Верной потерял много крови, и он будет чувствовать слабость еще день или два.

Вильма с облегчением вздохнула.

— Я уверена: все, в чем он нуждается, так это в отдыхе, — сказала она. — А теперь, может быть, вы будете столь любезны, чтобы отвезти меня домой.

— Именно это я и собирался вам предложить, — ответил Питер. — Но не хотели бы вы сначала пожелать спокойной ночи Вернону?

Вильма жаждала этого больше всего на свете. Но при этом она понимала, что посольский доктор будет ошеломлен ее появлением в спальне чужого ей мужчины.

— Если вы намереваетесь возвратиться сюда, — сказала она, — передайте ему мои самые горячие пожелания скорейшего выздоровления.

Питер Хэмптон улыбнулся ей.

— Непременно, — заверил он, — и я твердо знаю, что не пройдет и сорока восьми часов, как Верном восстановит свои силы.

Он открыл перед ней дверь номера.

Вильма посмотрена на закрытую дверь спальни.

«До свидания, моя любовь», — прошептало ее сердце.

Она не задавала госпоже никаких вопросов, а та молчала, пока горничная, уходя, не пожелала ей спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Мария, — ответила ей Вильма.

Когда дверь закрылась, девушка прилегла на подушки.

Она попыталась проанализировать все произошедшее с ней.

Ее мечтам и ее счастью пришей конец.

Слова маркиза о том, что он никогда не сможет жениться на ней, причем не только из-за неизбежной помолвки с принцессой Хельгой, но и учитывая разницу в их социальном положении, эти слова ранили Вильму, и боль пронизывала ее насквозь, нахлынув, точно штормовая волна.

Ей трудно было допустить мысль, будто он и не задумывается, как может она, при всей своей образованности и явно полученном воспитании, оказаться дочерью простого, пусть и квалифицированного мастера.

Потом она вспоминала, как спасла Вернона от гибели.

Что ж, по крайней мере, думала она, ей удалось весьма убедительно доиграть свою партию в том, что начиналось как игра.

Но эта игра обернулась для нее прекрасной сказкой.

А вот теперь и сказка подошла к концу.

Медленно одна за другой из глаз по щекам покатились слезы.

Мало-помалу ледяная глыба, мешавшая ей дышать и заставлявшая ее почти физически ощущать какое-то оцепенение, растаяла.

Теперь она твердо знала — маркиз для нее потерян.

Любовь, озарившая ее небесным светом, оказалась только мечтой, сном.

— Но я люблю его! Я люблю его! — рыдала она.

Никогда больше она не будет прежней.

Каким волшебством были наполнены ее ежедневные встречи с маркизом!

Говорить с ним, сидя наедине за ленчем или ужином, кататься по Булонскому лесу, смотреть на ночной Париж.