– Постараюсь сделать все максимально быстро, – расплылась в любезной улыбочке женщина, – Завтра сможете забрать ребенка.

– Постарайтесь постарайтесь, – мужчина собрался на выход, но в последний момент остановился, – А, не подскажите, что там с остальными детишками?

– Ничего. Михаил в доме малютки. Вероятнее всего там и останется. Дееспособных родственников у вашей бывшей супруги не осталось. С Павлом та же история.

– Почему? У него же отец есть! – удивился Фёдор.

– В тюрьме его отец, – невесело улыбнулась дама, – Еще лет десть там будет, если не выпустят за примерное поведение раньше. А вы что же не знали?

Фёдор только неопределенно пожал плечами и вышел из кабинета точно по голове пришибленный.

Странно все это и неправильно как то.

На следующий день поехал за Лизой.

Нервничал жутко – не знал, как встретит его дочь. Какой она стала?

У бабки Маши он видел ее фотографии. Большая она уже. Двенадцать лет – почти взрослая. Красавица выросла.

Пока заведующая детдомом оформляла все необходимые документы, в кабинет постучались, и в дверь вошла довольно высокая худая девочка с короткими темными волосами и настороженным взглядом.

– Лиза! – обрадовался Фёдор дочери, – Привет! Как ты выросла! Какая красивая стала!

Он хотел было ее обнять, но та увернулась и уселась на стул, опустив голову.

– Ты зачем приехал? – невежливо и даже грубо спросила она.

У мужчины чуть не упало сердце. Он не узнавал в этом угловатом, угрюмом подросте свою дочку, что, казалось, совсем недавно была милым ребенком, которому он в подарок привез пушистого котенка. Куда же делись эти пухлые щечки, задорные кудряшки?

Он смотрел на нее, на то, как нервно она теребит край какой то поношенной кофты, широко раскрытыми глазами и чувство вины сжирало его изнутри.

Это он виноват в том, что Лиза стала такой.

Во всем виноват…

Часто ли он приезжал к ней? Звонил ей? Интересовался ее жизнью?

Нет.

Только исправно высылал алименты, очень удобно полагая, что отцовские обязанности с радостью исполняет другой мужик.

А еще он чувствовал себя трусом.

Он брался за любые самые дальние командировки, чтобы не видеть их с Олей, отгородиться от них, списывая все на работу и обстоятельства.

Потому что больно, стыдно и неудобно.

Было бы желание и время нашлось.

– Я за тобой приехал, Лиз, – прочистив горло, ответил он, – Домой поедем.

При слове «дом» Лизка подняла на него свои огромные глазищи, словно не веря, а потом нахмурилась.

– А Пашка где? Почему его из группы не привели?

Заведующая оторвалась от документов и строго посмотрела на девочку:

– Потому что у твоего папы документы только на тебя, Лиза.

Девочка несколько мгновений непонимающе переводила взгляд с одного взрослого на другого, а когда все поняла, взвилась со стула.

– Я не поеду! Не поеду без Пашки и Мишки!

– Лиза, успокойся, – попытался подойти к ней Фёдор.

Но так быстро отскочила к двери и, бросив на отца пронзительный, пробирающий до холодного пота взгляд, произнесла дрожащим голосом:

– Или нас всех забирай, или никого, но без мелких я жить к тебе не поеду.

И хлопнула дверью, выбежав в коридор, оставив обескураженного Фёдора беспомощно стоять посреди директорского кабинета и переваривать ее слова.

Несколько мучительных мгновений он стоял, обдумывая слова дочери, а потом повернулся к заведующей и, все еще не веря, что на это решился, произнес:

– А вы можете…показать мне этого мальчика?

– Какого мальчика? – непонимающе смотрит на него она, поверх очков.