– Это было ради любви! – снова заорал Охард.

   Ничего себе сила слова... Что ж там Харнис такого понаписал?

   А дальше стало веселее!

   – Я иду к нему! – Охард отпрянул от стола так, что стул с грохотом свалился. – Я должен быть рядом, такая любовь. Он не может без меня! Он достоин счастья. Он достоин искренних чувств и нежной любви, он несчастный. Он меня так любит!

   У меня писчее перо выпало из рук, Докерс пробормотал "Приплыли".

   А Охард, Охард ринулся к двери с криком:

   – Любимый, я иду!

   И он бы, несомненно, пошел, но тут до меня дошел идиотизм ситуации, и я заметила:

   – Охард, я даже не буду говорить, что вы из разных биологических видов, я тебе просто напомню, что ты мужчина.

   Но это вовсе не переубедило моего жениха, который воскликнул:

   – Я мужчина, который умеет любить! Я сумею сделать его счастливым! Я...

   И тут собственно я лично вспомнила и еще кое– что, что не преминула озвучить:

   – И еще ты мой жених, и побег от меня к другому мужчине, это уже предательство.

   Охард застыл в дверях с поднятой для следующего шага ногой. Развернулся, ногу опустил, посмотрел на меня больным взглядом, и взмолился:

   – Виэль, отпусти меня.

   И вид у него при этом был самый что ни на есть разнесчастный.

   – Я бы эти письма все взял и спалил, – пробурчал Докерс.

   – Вот и займись, – порекомендовала я.

   Сама поднялась, подошла к невменяемому Охарду, и повторно напомнила:

   – Ты мужчина, и он мужчина, тебя ничего не смущает?

   – Для любви нет преград! – было мне ответом.

   Ну нет, так нет.

   – Пошли, – потребовала я, обходя жениха и выходя в коридор.

   – Куда? – не понял он.

   – Будем разрывать помолвку, – сдерживая ухмылку, сообщила я.

   И повела его на третий этаж, слушая уже поднадоевшее:

   – Он лучший мужчина в мире! Он так любит меня! Он такой благородный! И честный! Он прекрасен! Он бог! Он...

   Ну и все в таком духе. Орал Охард будь здоров, все на повышенных тонах, каждая фраза истошное восклицание, в итоге когда подошли к железной решетке, открывающей путь в мир сплошных прелестей, у обоих снежиков в сером лица вытянулись окончательно.

   – Открывайте, – скомандовала я, подойдя к решетке.

   Они на меня странно посмотрели, но открыли. Девы, услышавшие как открывается решетка, повысыпали из комнат.

   Охард продолжал вещать о своей великой любви к Харнису, девы завопив кинулись к открытой решетке, я посмотрела на стражей и скомандовала:

   – Запихивайте.

   И не подозревавший о подставе Охард был зашвырнут в обитель прелестей, после чего стражи сноровисто заперли дверь.

   – Виэль! – возопил, подскакивая, влюбленный Охард.

   – Мужик! – заорали прелести.

   – Вот и я о том же, ты же мужик, Охард, – укоризненно напомнила жениху. И скромненько отошла в сторонку.

   Там, за решеткой, сначала послышался истошный вопль зеленомордого:

   – Нет. Нет!

   А через минуту уже было:

   – Оу.