– Ооо...

   Ну и закончилось все полным блаженства:

   – Да... Да– да, еще... О да!

   Стражники переглянулись и ближайший ко мне произнес:

   – Совсем другое дело, а то слушать противно было про его большую любовь к другому мужику.

   – Я так думаю, это было действие приворота, – поделилась своими мыслями со снежными.

   – Да, похоже на то, – согласились они. – Этого вытаскивать?

   – Ага.

   Через минуту помятый, в слегка порванной местами одежде и весь покрытый засосами Охард, покачиваясь стоял перед мной, очень укоризненно на меня глядя.

   – Что опять не так? – возмутилась я.

   – Да мы только начали переходить к самому интересному, а ты?! Не могла подождать еще хотя бы минут пять?

   Нормально так.

   – Знаешь ли, судя по твоим стонам и восклицаниям, у вас там все уже было, – язвительно заметила я.

   – Да ничего не было, мне просто грудь дали потрогать! – Охард насупился, затем глубокомысленно заметил: – Женская грудь лучшее лекарство для мужчины.

   – Ага, – разом подтвердили оба стражника, и мечтательно так заулыбались.

   Нет, никогда мне их не понять.

   В итоге мы с Охардом вернулись в кабинет, где застали сжигающего в камине письма Докерса, и стоящего с задумчивым видом над кучей цветов шефа. При нашем появлении, лорд Эйн обернулся, глянул на меня, на Охарда, нахмурился. Охард почему– то икнул словно с перепугу.

   – Проверяли чудодейственность воздействия обнаженной женской груди на мужчин, – сообщила я.

   Шеф нахмурился сильнее.

   Охард, совершенно побелев, от чего его кожа приобрела бело– зеленоватый оттенок, привалился к стене и начал сползать по ней.

   – Последствия? – догадалась я.

   Он, сжавшись, в ужасе смотрел на моего снежного лорда, и на меня даже не среагировал.

   – Пришлось для промывки мозгов засунуть его на третий этаж к прелестям, – пояснила я шефу окончательно. – Знаете – подействовало, он опять вменяемым стал.

   – То есть это не твоя грудь в испытаниях участвовала? – уточнил Эйн.

   – Нет, – я вдруг поняла, что кажется даром Охарда наверх таскала. С другой стороны лично у меня совершенно не возникало желания позволять жениху трогать грудь почетного личного секретаря.

   – Ясно, – шеф сегодня был краток. – А цветы откуда?

   – А, Харнис лютует, решил склонить меня к вечной и чистой любви, – отмахнулась я, и пошла дальше писать сценарий к коронации.

   А шеф развернулся и направился к двери.

   – А вы куда? – заволновалась я. – Вы и так урок по экономике пропустили, а впереди еще и этика!

   – Да так, пройдусь, – отмахнулось от меня начальство, и покинуло свой и мой кабинет.

   Он же у нас был общим. Кошмар, да, надо поговорить о выделении мне личного пространства.

   Едва шеф ушел, Охард отлип от стены, но стоял как– то покачиваясь и с явным осуждением глядя на меня. В итоге с трудом выговорил:

   – Ну ты... ну ты...

   – Вся жизнь перед глазами пронеслась, да? – сочувственно поинтересовался Докерс.

   – Не то слово! – выдохнул Охард.

   – Вы вообще о чем? – не поняла я.

   А эти взяли и ничего мне не ответили.