— Как много вокруг тебя случайностей!

 — Да, начиная с того, что каблук случайно подвернулся, если бы не каблук, я бы не упала, пошла бы вместе с Лерой к ней домой. А там уж не стояла бы и не смотрела, как две бабы дерутся, а разняла их, не то что этот дурак, Лерин муж.

 — А кстати, не нашли его еще?

 — Надо думать, не нашли, а то меня бы уж следователь опять вызвал.

 Этот-то дурак, дурак, а умный, ишь как от милиции сумел спрятаться.

 — Ну что тут долго раздумывать, надо навестить этого Олега в больнице и спросить про деньги.

 — Что ж, по всем больницам будем рыскать или звонить, скажут ли еще?

 — Да нет, я вот думаю, ведь Олега где избили? На Петроградской? Там рядом Первый медицинский. Может быть, его туда отвезли, в больницу Эрисмана?

 — Ну, сейчас придем к тебе, позвоним в Эрисмана, в хирургию.

 — Мы еще быстрее узнаем. У меня в Эрисмана невестка работает.

 — Надежда, какая еще невестка? У тебя же дочка Алена и зять.

 — Это моя неродная невестка, Сашиного сына жена.

 — Ну, выдумала какую-то неродную невестку, она с нами и разговаривать не захочет.

 — Да что ты, у меня с ней прекрасные отношения, это с первой Сашиной женой они не ладили. А нам-то что с ней делить? Живем отдельно, я не вмешиваюсь.

 Она набрала номер, сетуя, что сегодня суббота и невестки может не быть на работе, но у той как раз оказалось дежурство, поэтому Катерину Лебедеву поискали и позвали к телефону.

 — Катюша, здравствуй, это Надежда Николаевна. Извини, что беспокою, но тут, понимаешь, какое дело. Там у вас в хирургии должен лежать некий Примаков Олег Петрович, но я точно не уверена. Так вот, нельзя ли выяснить, в какой палате и, вообще, как состояние. Что? Когда поступил? В понедельник, надо думать. Да, 22 марта. Перезвонишь? Буду ждать, — она повесила трубку, — ну что, кофейку пока выпьем?

 Не успели мы напиться кофе с остатками вчерашнего фруктового торта, как раздался звонок Надеждиной невестки, видно, и впрямь отношения у них были хорошие.

 — Что говоришь, есть такой? Во второй хирургии? Отлично. А в какой палате? Ах, в реанимации… А самочувствие? Там не понять… Слушай, а нельзя все-таки его повидать как-нибудь? Да понимаешь, моя приятельница его, как бы это сказать, очень близкая знакомая… Да-да. Я знаю, что жена все время там, я поэтому к тебе и обратилась, чтобы нам с женой случайно не столкнуться. Да, спасибо тебе большое, значит, завтра вечером, ну хорошо.

 Надежда повесила трубку.

 — Видишь, все устроилось, завтра вечером часов в восемь подойдем во вторую хирургию, там будет ее подружка дежурить, Оленька, она нас проведет куда нужно. Я сказала, что ты — его любовница, так что они постерегут там, чтобы никто нас не видел, и никому не скажут, что мы приходили.

 — Надежда, ты что, с ума сошла? Это же молодой мужик, тридцать два года, куда я ему в любовницы?

 — Ну а я-то уж тем более ему только в тетушки гожусь. Слушай, а тебе сколько лет-то?

 — В будущем году сорок, только тебе говорю по секрету.

 — Ну надо же, как годы бегут! В общем так, сейчас расстаемся, а завтра встречаемся в семь вечера у метро «Петроградская». Что же мне придумать для Саши?

 — Да скажи ему все как есть!

 — Что ты, никак нельзя. Он будет волноваться и никуда меня не пустит.

 После того раза, помнишь, два года назад, когда в институте у проходной перестрелка была… — Она замолчала.