Старухи между тем продолжали конференцию:

 — Иван Игнатьич серьезный был мужчина, солидный. А вы как бы на него маленько на внешность смахиваете. Вы ему, случаем, не родственник ли какой будете?

 В последнем вопросе прозвучала уже традиционная отечественная подозрительность. Элегантный господин пробурчал в ответ что-то нечленораздельное и поспешил ретироваться. Леопольд Казимирович чуть .выждал и тронулся за ним следом. На улице иностранца ждало такси. В этот день Гржемскому приходилось все время кого-нибудь преследовать. На этот раз пришлось ехать недалеко — такси высадило элегантного господина около гостиницы «Санкт-Петербург». Гржемский поспешил за ним в холл гостиницы. Импозантный швейцар, в прежние времена зорко следивший, чтобы посторонние не проникали в гостиницу, не положив что-нибудь ощутимое ему в карман, теперь стоял у дверей просто как украшение интерьера. Леопольд Казимирович подошел к стойке портье, как только интересовавший его господин отошел от нее с ключами.

 — Будьте любезны, — обратился он к девушке за стойкой, — этот господин, который только что отошел от вас, — я аккредитован на одной с ним конференции по… астроирригации, но нас не представили друг другу, — скажите, его фамилия, кажется, Моррис?

 Чтобы придать большую убедительность своему вопросу, Гржемский пододвинул к девушке сложенную вдвое двадцатидолларовую купюру. Девушка взглянула на купюру пренебрежительно, но купюра тем не менее бесследно исчезла и ответ последовал, хотя интонация была такова, что старый коллекционер почувствовал себя бедным просителем.

 — Никакой не Моррис, это мистер Алекс Ильичевски из триста шестого номера.

 Гржемский сдержанно поблагодарил ее и наконец отправился домой.

 Дома он набрал номер телефона гостиничного коммутатора и попросил соединить с мистером Ильичевски из триста шестого номера.

 Мистер Ильичевски вежливо поздоровался по-английски, но Леопольд Казимирович в эти игры играть не собирался и спросил на чистом русском:

 — Вы покойному Ивану Игнатьевичу Ильичевскому кем доводитесь?

 — А с кем я говорю? — осведомился мистер встревоженно.

 — Вы меня не знаете, а вот я об Иване Игнатьевиче Ильичевском много чего интересного знаю. Так все-таки кто вы ему?

 — Давайте встретимся и поговорим. Я в вашей стране не очень доверяю телефону.

 — Судя по вашему произношению, эта страна не так уж давно была и вашей… а мои планы таковы, что скоро она не будет моей. Но я с вами согласен, по телефону лучше ни о чем серьезном не говорить. Давайте встретимся завтра в час дня у входа в Петропавловскую крепость. Вам от гостиницы очень близко. Да и мне недалеко.

 — Как я вас узнаю?

 — Я сам вас узнаю, этого достаточно.

 На следующий день ровно в час дня Леопольд Казимирович подошел у ворот Петропавловской крепости к нервно прохаживающемуся господину.

 — Так, все-таки кем же вы доводитесь покойному Ильичевскому? И почему вы так нервничаете и не можете спокойно ответить на такой, казалось бы, простой вопрос?

 — С чего вы взяли, что я нервничаю?

 — Мне кажется, это совершенно очевидно.

 — Иван Игнатьевич… я его сын… от первого брака. Они разошлись с моей матерью, она растила меня одна, а потом через много лет мы уехали.

 Эмигрировали в Штаты.

 — И как поживает ваша матушка?

 — Она умерла.

 — И что же, если не секрет, привело вас сюда, к нам?

 — По-моему, узнать о судьбе отца — вполне естественное желание.