Это было куда больнее и жёстче. Ведь гораздо лучше всю жизнь находиться в тюрьме, чем один раз увидеть свободу и на всю жизнь попасть в тюрьму.

Бесконечные процедуры угнетали парня, убивая в нем все живое. Беседы с разными врачами, от невролога, до проктолога. Какая-то лечебная физкультура и физиопроцедуры, которые ему вскоре прописали.

Вечные рентгены, УЗИ и анализы, уколы и таблетки. Экспериментальные методы лечения, вроде процедур с использованием лазерной установки.

Все это убивало в нем личность. Если вначале, ему хотелось выбраться отсюда любой ценой, то теперь он мог остаться здесь жить. И его бы это нисколько не смущало.

Главное, чтобы престарелая медсестра давала побольше снотворного. Ведь оно так хорошо отгоняло чертова Августа, который вечно норовил придти к несчастному пациенту.

Кстати говоря, о последнем. Август оказался не таким уж и плохим, каким казался сначала. Макс чувствовал в нем ту же боль, что и в себе. Только сам Максим истязал себя морально. А его «ночной друг» физически, заливая кровью все вокруг каждую ночь.

По законам жанра, парень должен был начать немедленно выяснять, кем является эта мертвая тень, пугающая его. Может это призрак больницы? А может это символ проклятия?

Но нет. Парню было точно не до этого. Главное, чтобы медсестра не забывала выдавать снотворное. А все остальное пусть катится к черту, вместе с призраками, полтергейстами и недоделанными экстрасенсами.

* * *

Ровно и спокойно дни дотекли до начала ноября. К Максиму периодически приходили родители, представителями которых часто являлась непосредственно тетя Люда.

Парень чувствовал, что уже может наступать на свою сломанную ногу. Да и доктор-травматолог заявлял, что все срастается хорошо. Только вот гипс почему-то все не снимали.

Теперь он не ходил на костылях, а немного припрыгивал всего с одним костылем, как будто танцевал некий танец.

Иногда ему удавалось поговорить с «собратьями по несчастью». Но они были весьма мрачными личностями, с которыми не складывалось хорошего общения. Хотя, у Макса не складывалось и со своими одноклассниками, не говоря уже о чем-то еще.

Что касается Лены, то он предпринимал некоторые попытки выйти на нее через друзей. Но это не дало результата. Все разговоры с матерью о том, чтобы достучаться до девушки, также кончались ничем.

«Левые» аккаунты, попытки обойти блокировку и все проч. Все это было бессмысленно и бесполезно. И самое интересное, что Максим с каждым днем меньше и меньше горел желанием что-либо доказывать и как-то пытаться вернуть свою девушку.

Возможно, он начинал думать своим умом и отрешаться от тщетной для него любви. А возможно, что так просто действовала больничная атмосфера. Сонная, тяжелая и депрессивная атмосфера.

* * *

Однажды после полуденных процедур и вполне нормального (на редкость) обеда, Максим вообще почувствовал себя как дома. Ему больше чем обычно захотелось остаться и жить здесь. В этом до боли родном, хоть и таком казенном, реабилитационном центре.

Он зашел в свою палату и упал на кровать, которая имела обновлённое постельное белье, и тем была вдвойне привлекательна.

Макс свернулся калачиком и провалился куда-то в непомерную пустоту. Сон пришёл настолько быстро, что парень не успел опомниться.

Вдруг он увидел, что стоит посреди палаты, в которой он все это время лежал. На нем не было никакого гипса. Нога была в полном порядке. А из окна лился какой-то белесый цвет, который заполнял помещение странной туманностью.

Внутри этого света зародилась тень, которая постепенно устремилась к парню.

— Господи, сейчас же день! Что тебе от меня надо? Не подходи, ты, чертов ублюдок! — Выкрикнул Макс.