Джеймс не спускал глаз со своей добычи и на всякий случай сжал локоть незнакомца еще сильнее. Стараясь говорить ровным спокойным тоном, он спросил:

– Кто вы такой?

Странный тип выдержал пристальный взгляд противника и не отвел глаза.

– Думаю, мисс Саржент сможет вам объяснить, – ответил он, и достал из заднего кармана брюк старый бумажник, в котором красовался золотистый знак полицейского.

– Это был детектив Перес, – сказала Симона некоторое время спустя, сидя на ограждении большой цветочной клумбы у входа в музей.

Джеймс опустился рядом с ней, и девушка постаралась пересилить свой гнев.

– Так значит, история с украденной статуей не придумана?

Девушка покачала головой.

– Нет. Все, что я говорила тем утром у тебя в сторожке – правда. Понимаешь, сколько я себя помню – всегда хотела работать в Метрополитен. Как раз ради этого я изучала историю искусств и библиотечное дело в университете.

Джеймс нахмурился.

– Но ведь ты работала в кафе, – напомнил он их недавний разговор.

Сим кивнула:

– Это так. Я пыталась устроиться в музей несколько раз, пока работала в публичной библиотеке Нью-Йорка. Мне казалось, что если перейти в Метрополитен, пусть даже и с потерей в жалованье, можно будет познакомиться с сотрудниками музея...

Ее голос затих: девушка мысленно прощалась со своей давней надеждой.

– Ты хорошо придумала, – мягко заметил мужчина. – Диплом по искусствоведению, отличные знания в этой области.

«Это он так говорит, чтобы утешить меня», – подумала Симона, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. В конце концов, откуда охраннику парка знать, что нужно для работы в музее. Но все равно эта дружеская забота была очень трогательна, и Симона пожала сильную мужскую руку.

– Спасибо, Джеймс.

– Не за что меня благодарить. Ты отлично знаешь, что нужно делать дальше.

В самом деле, как бы ни сложились обстоятельства, Симона всегда найдет применение своим знаниям по истории искусств. Но сейчас девушке казалось, что с трудом добытое образование уже никогда не пригодится. Тяжело вздохнув, она изложила все, что случилось в музее накануне Хэллоуина (отдельные эпизоды этой истории Джеймс уже слышал раньше).

– Вечеринку устроил один компьютерный магнат, друг семьи Гаррити. Не знаю, слышал ли ты эту фамилию, но они очень богаты.

Опустив рассказ о том, как Великолепный Уильям флиртовал со скромной буфетчицей за день до собственной свадьбы, девушка добавила:

– Их состояние было нажито десятилетиями.

Собеседник довольно долго молчал, потом промычал:

– Угу.

– Семейство Гаррити владеет обширной коллекцией произведений искусств, – продолжила Сим. – Некоторые вещи выставлены в Метрополитен по договору. Ты можешь себе представить, чтобы тебе принадлежали картины Рембрандта и Вермеера, а гостиную украшало подлинное полотно кисти Дега?

На такой вопрос трудно ответить вразумительно, и неудивительно, что парень не нашелся, что сказать. Простые люди, как он, едва ли в состоянии представить такую кучу денег.

– Как бы там ни было, – продолжила Симона со вздохом, – в ночь костюмированной вечеринки Гарольд Гаррити, который теперь женат на Анне Гаррити (она раньше носила фамилию Мармадюк и, говорят, чуть не вышла за Ганса Йоханнеса, профессионального теннисиста)...

– Я вижу, ты хорошо представляешь себе их семейное древо.

– Это правда. Я люблю читать светские новости. – Девушка бросила на собеседника быстрый взгляд.