Елена Логунова. Любовные игры по ИнтернетуЕлена и Ирка – 12
Глава 1
С тех пор как у нас появился ребенок, я перестала делать утреннюю зарядку, но не потому, что на это не хватает времени. Просто силовые упражнения по команде «На ручки!» прекрасно заменяют отжимания и подтягивания, а регулярный сбор разбросанных по полу игрушек и кубиков – приседания и наклоны. Напрягая икроножные мышцы, я в утомительном полуприседе двигалась по комнате, собирала в охапку мелкое плюшевое зверье и приговаривала: – Одну куколку беру, на другую – смотрю, третью – примечаю, а четвертая мерещится! – когда громко и настойчиво зазвонил телефон. Прижимая к груди игрушки, я встала, переместилась в прихожую и сняла трубку. – Ты дома? – даже не поздоровавшись, хмуро спросил Лазарчук. – До одиннадцати, а потом… – Никуда не уходи! – Приятель положил трубку. Я, помедлив, сделала то же самое и озадаченно спросила мишек и кошек с пуговичными глазами: – И как вам это нравится? Зверюшки не выразили никаких эмоций, а вот я забеспокоилась. Лазарчук – капитан милиции, опытный опер, обычно он профессионально внимателен к деталям. Если, звоня мне на домашний телефон, Серега спрашивает, дома ли я, впору предположить, что с ним что-то не так. Поэтому, когда капитан минут через пять возник у меня на пороге, я прямо спросила его: – Что случилось? – Случилось ужасное! – мрачно ответил Лазарчук. Я внимательно оглядела его. Приятель выглядел нормально – для забегавшегося опера, конечно. Слегка не брит, чуток лохмат, несколько красноглаз, помят, но цел и невредим. – Опять овсянка в кастрюле пригорела? – строго спросила я. – Или ты снова прожег утюгом парадный пиджак? Такого рода мелкие бытовые катастрофы у Сереги случаются частенько, ибо он холостяк, которого я и моя подруга Ирка никак не пристроим в добрые руки. Руки-то находятся, но Лазарчук из них вываливается, как мяч из баскетбольной корзины. – Гораздо хуже! – Серега сначала помотал головой, а потом прицелился и стукнулся лбом о стенку. Я поняла, что диапазон вероятных ужасов надо расширить. Пожалуй, от поломки стиральной машины до начала третьей мировой войны, о которой Лазарчук мог узнать по секретным милицейским каналам. – Она будет уже сегодня, в одиннадцать ноль-ноль! – в отчаянии вскричал капитан. «Скорее третья мировая война, чем стиральная машина!» – встревоженно подумала я. И осторожно спросила: – А остановить ее никак нельзя? – Как ее остановить? Гранату в нее метнуть? – язвительно спросил приятель. «Нет, скорее стиральная машина, чем третья мировая!» – с некоторым облегчением подумала я. Мне тут же привиделось, как Лазарчук распахивает дверь ванной комнаты, бросает «лимонку» в стеклянное око идущей вразнос стиралки и валится за угол на пол, в падении прикрывая голову руками. Я непроизвольно тоже схватилась за голову и пробормотала: – Страшное дело! – Страшное, – с готовностью согласился Лазарчук. Он отвернулся от меня, привалился спиной к стене и проникновенно пожаловался вешалке с одеждой: – Я погибну! «Все-таки война!» – огорчилась я. Серега перевел взгляд, искрящийся скупой мужской слезой, с жизнерадостной морды Микки-Мауса, вышитого на спине Масянькиной курточки, на мою вытянувшуюся физиономию и убежденно сказал: – Но ты мне поможешь! «Стиралка!» – обрадовалась я и облегченно вздохнула: если вся проблема в том, что капитану к одиннадцати часам нужно выстирать какое-то бельишко, то моя прекрасная автоматическая стиральная машина с отжимом и сушкой в его полном распоряжении. |
