— Нет, Лили, — мягко сказала она. — Подумай сама, как я могу поселиться у тебя? Ведь Барт наверняка знает, что это твоя квартира. Вдруг он увидит, как я выхожу отсюда? Тогда нашим планам конец. Нет, я позвоню маме. У нее много богатых друзей и знакомых, которые проводят зимний отпуск где-нибудь под пальмами, и с удовольствием пустят меня на несколько недель в свою квартиру. — Хейзл машинально посмотрела на свой безымянный палец, который Барт Арден так пристально изучал, и прерывисто вздохнула. — Ты знаешь, может быть, если все пройдет успешно, у меня появится шанс уехать из Шотландии.

— Я думала, тебе там нравится, — удивленно заметила Лили.

— Да, но Эдинбург — такой маленький городок…

— Ты постоянно натыкаешься на Харли и его новую подружку? — догадалась та.

Хейзл через силу улыбнулась.

— Да, вроде того. — Она решительно поднялась. — У тебя есть какие-нибудь моющие средства, чтобы привести квартиру в божеский вид?

— О Боже! — буркнула Лили и нехотя отправилась на поиски.

К тому времени, когда Барт Арден позвонил ей, Хейзл уже нашла себе жилье в Бирмингеме. Одна из многочисленных кузин ее матери собиралась уезжать к своей дочери в Америку на всю зиму и оставляла свободной огромную квартиру, которая за время ее отсутствия могла привлечь внимание взломщиков.

— Она будет только рада, если ты присмотришь за квартирой, — сказала мать Хейзл. — Но я бы тоже хотела увидеть тебя, дорогая. Когда ты появишься?

Хейзл провела пальцами по засохшим комьям земли в горшках с цветами и нахмурилась. Похоже, понадобится несколько галлонов воды, чтобы оживить их.

— Я обязательно приеду к тебе на Рождество.

— Не раньше?

— Но до него осталось всего несколько недель, — мягко заметила Хейзл.

— А как себя чувствует Лили? Лучше?

— Немного. Она все еще тоскует о человеке по имени Барт Арден.

— Разве эта история не закончилась?

— Да, но, увы, некоторые люди переживают такие вещи очень долго. — Хейзл предпочла не говорить матери о том, что Барт Арден — ее новый клиент.

Последовала продолжительная пауза.

— А как поживает Харли?

Молчание Хейзл длилось еще дольше. Наконец она ответила:

— Понятия не имею. После развода каждый из нас живет своей жизнью. Кажется, у него появилась новая девица…

— Ну, это меня не удивляет.

— Да. Мам, извини, мне нужно уходить. — И Хейзл, попрощавшись, повесила трубку.

Забавно, — когда люди узнают, что вы разводитесь или уже развелись, они всегда спрашивают, есть ли у вас дети, и их реакция на отрицательный ответ всегда одна и та же: «Ну, это хорошо». Как будто брак сам по себе не имеет значения, если не подкрепляется наличием ребенка.

Но развод оставляет неизгладимый след, от которого невозможно полностью избавиться, и во многом определяет отношение окружающих. Хейзл постоянно слышала нотку сочувствия в голосе матери. Некое снисходительное презрение прозвучало и в словах Барта, когда она подтвердила, что разведена: «Ну, это случается сплошь и рядом», сказал он, как будто речь шла о какой-то распространенной инфекции! Что ж, он прав: в мире полным-полно разведенных людей, и хотя окружающие относятся к ним с сочувствием, — а может быть, именно поэтому, — они постоянно чувствуют свою ущербность.

Барт Арден позвонил Хейзл рано утром ровно через неделю.