— Просто загляни к ней, хорошо? — умоляющим тоном произнесла миссис Эванс. — С Лили явно что-то стряслось, но я никак не могу добиться от нее объяснений. Эти девчонки такие скрытные — никогда не расскажут матери, в чем дело!

— Значит, вы даже не догадываетесь, что могло произойти? — переспросила Хейзл, подумав мимоходом, что называть «девчонкой» двадцатишестилетнюю женщину, по меньшей мере странно.

— Думаю, это связано с каким-то мужчиной…

— Ну, еще бы! — сухо заметила Хейзл. — Обычная история.

— И теперь Лили утверждает, что не хочет больше жить.

— Она так и сказала?

Получив утвердительный ответ, Хейзл положила трубку и, быстро спустившись вниз, села за руль. Она не верила в то, что Лили способна сделать какую-нибудь глупость, но знала, что та часто действует под влиянием минутного порыва. И, раз ее мать так взволнована, значит, дела подруги действительно плохи.

2

Лили лежала на диване, сжавшись в комочек, как ребенок. Хейзл заметила, что в комнате было очень холодно.

Они дружили с тех пор, как каждый день вместе ковыляли в детский сад, где Лили ревела, забросив своего плюшевого медведя за книжный шкаф, а Хейзл терпеливо вызволяла его оттуда.

Та же схема отношений сохранилась и в школьные годы: Лили постоянно попадала в какие-то передряги, а Хейзл помогала ей выпутываться из них.

В последние годы подруги встречались реже, но стоило им провести вместе несколько минут, как у обеих появлялось ощущение, что они никогда и не расставались.

Но сейчас Хейзл никак не удавалось расшевелить Лили, которая, как заведенная, только повторяла ее имя в перерывах между судорожными всхлипами.

— Ну, перестань. Все в порядке. — Хейзл крепко сжала плечо подруги, и та вновь разразилась бурным потоком слез. — Почему бы тебе не сделать несколько глубоких вдохов? А потом можешь рассказать мне, что случилось.

Лили издала какой-то странный звук, напоминающий сдавленное мяуканье кошки.

— Н-не могу, — всхлипнула она.

— Да в чем дело, черт побери?! Мужчина? — нетерпеливо спросила Хейзл, подумав о том, что, возможно, не стоило придавать такого значения обеспокоившему ее телефонному звонку. Судя по всему, никакой трагедии не произошло. Лили кивнула.

— Расскажи мне о нем.

— Он… он… О-о! — простонала та.

— Кто он? — мягко спросила Хейзл.

— Он ублюдок, вот кто! И я все еще его люблю!

Хейзл мрачно покачала головой. Да, все оказалось именно так, как она и предполагала. Ей сотни раз приходилось выслушивать от женщин подобные истории, и — странное дело! — чем более жестоко мужчины обращались с этими несчастными, тем сильнее те их любили. Но Хейзл никогда бы не пришло в голову отнести Лили к этой категории женщин.

— Все ясно, — пробормотала она.

— Нет, ты ничего не понимаешь! — воскликнула Лили с отчаянием в голосе. — У тебя на лице написано: «Да, так я и знала, все это я уже видела добрую сотню раз…»

— И все же тебя я никогда еще в таком состоянии не видела, — возразила Хейзл. — А ведь мы знакомы почти всю жизнь! Так что, прежде чем ты обидишь меня еще сильнее, Лили Эванс, позволь тебе напомнить, что я прилетела сюда, потому что твоя мать умоляла меня выяснить, что с тобой случилось.

— Это она попросила тебя съездить ко мне?

— Да, миссис Эванс очень беспокоилась о тебе.

Лили с вызовом взглянула на подругу.

— Теперь ты все знаешь.