Видя, что дочь внимательно слушает ее, она тихо произнесла:

— Но далеко не все развиваются одинаково, поэтому нельзя быть нетерпимыми к тем, кто оказался менее одаренным, чем мы. — Она вздохнула. — Быть может, у них есть какие-то таланты, которых мы даже не в состоянии понять и оценить. Но мы должны изо всех сил стараться это сделать и тем самым не только помогать людям, но и оказывать на них благотворное воздействие.

В то время Катрина была почти ребенком, но она навсегда запомнила этот разговор.

Теперь она сказала себе, что была слишком нетерпима и чересчур взыскательна. Но в то же время у нее было предчувствие, что она никогда не сможет узнать тетю Люси настолько близко, чтобы выявить скрытые таланты, которыми та обладает. Значит, в данном случае ей придется признать свое поражение.

Было ясно, что ее тетя решительно настроена против того, чтобы Катрина вместе с ними отправилась к герцогу Линдбруку, и это еще больше ухудшило положение дел.

Как стало известно Катрине, этот загородный прием планировался уже давно. И очевидно, ее тетя Люси с нетерпением ждала его. Покупая платья Катрине, она приобрела и для себя несколько новых туалетов.

Катрина слышала, как она разговаривала с продавщицей, которую, по-видимому, хорошо знала:

— Я собираюсь носить эти платья в Линде, когда мы будем гостить у герцога, поэтому они должны быть готовы к следующему четвергу, вы поняли?

— Вы едете в Линд, миледи? Как замечательно!

— Не сомневаюсь, что там будет замечательно, — услышала Катрина самодовольный ответ тетки. — К тому же это будет не совсем обычный визит, поэтому, как вы понимаете, я хочу выглядеть как можно лучше.

— Разумеется, миледи! Мне кажется, вас заинтересует последняя модель, которую мы только что получили. Это платье как раз того же цвета, что и глаза вашей светлости!

И тетя Люси купила еще два голубых платья в придачу к другим туалетам. Катрине пришло в голову, что тете Люси придется гостить в Линде не меньше месяца, если она хочет успеть надеть их все.

Платья, безусловно, были очень красивыми, с пышными изысканными турнюрами, которые за последние четыре года совершенно вытеснили кринолины. Они были сшиты из тончайшей материи, которую, насколько было известно Катрине, привозили из Франции.

Сама Катрина была в восторге от своих новых платьев. Особенно тех, которые отличались более простым и строгим покроем и не были так причудливо отделаны кружевами и оборками, как наряды ее тетки.

Глядя на свои платья, Катрина невольно вспоминала греческие статуи, виденные ею в Афинах. Их изящные каменные облачения пережили столетия, и ни варвары, ни солнце, ни дождь не смогли повредить или разрушить их.

Только когда девушка услышала, как гневно протестует ее тетка, возмущенная намерением мужа взять Катрину с собой в Линд, она осознала, как много этот визит значил для Люси. И у нее возникло смутное ощущение, что это каким-то образом связано с герцогом.

Вплоть до самого последнего дня Люси пыталась убедить лорда Брэнстона оставить Катрину дома.

— Понимаешь ли ты, — говорила она, — что герцог пригласил только самых близких друзей? Все они примерно одного возраста с ним, и у них нет и не может быть никаких общих интересов с Катриной!

Ее муж ничего не отвечал по той простой причине, что уже неоднократно слышал это. К тому же, как и все пожилые мужчины, он терпеть не мог, когда ему перечили, и был полон решимости поступить по-своему.

— Я беру Катрину с собой в Линд, — твердо заявил он наконец, пресекая все дальнейшие разговоры на эту тему. — Как тебе известно, я беседовал с Линдбруком на эту тему и не сомневаюсь, что он уже пригласил какого-нибудь молодого человека, который по возрасту ближе Катрине, чем ты.