Мы сходили в магазин и вернулись с костюмом, а Левка лежал и молчал. После ужина я целый час вертелся у зеркала в своей обновке, и Крис давал мне советы, а Левка лежал и молчал. Наконец Крис не выдержал: он поднялся и сказал, что идет погулять. И я сразу понял: он просто хотел взглянуть, не докопался ли Левка до поверхности Мохоровичича.

Вернулся Крис довольно скоро.

Он встал над Левкиной головой, строго взглянул и сказал:

— Еще одна такая штучка — и я утоплю тебя в Тоболе, как котенка…

Левка дернул плечом и отвернулся.

— А вообще ты титан! — неожиданно похвалил его Крис, но Левка оставил и этот комплимент без ответа. Только лицо его засияло, как медная пуговица.

Лишь поздно вечером, когда Крис начал собираться в клуб, Левка обрел дар речи, и мне удалось узнать в подробностях все, что произошло. Оказывается, Левка не только углубил все пять ям, но и ухитрился каким-то чудом загнать в них все бетонные репера. То, что мы сделали вчера впятером, он проделал один. Кто ему помогал и каким инструментом он пользовался, осталось неизвестным.

— Лев, а Лев, — просил я, раскатывая свой мешок на полу, — ну, скажи, как ты это сделал. Трактористы помогли, да?

— Ненаучный у тебя подход, — отвернувшись к стене, отвечал Левка. — Почему обязательно надо искать пришельцев извне? Все великие сооружения древности возводились голыми руками, без применения каких-либо тракторов. Взять хотя бы пирамиду Хуфу…

— Сам ты Хуфу, — махнул я рукой и растянулся на полу во всю длину.

За стеной, шурша и звеня пряжками, собирался в клуб Крис. А я раскрыл «Монте-Кристо» и начал читать, время от времени бросая осторожный взгляд на шкаф. Там у зеркала висел на Аниных плечиках мой коричневый «Модекс» — шоколадно-искристый, с приятным импортным отливом. В холодной даже на взгляд подкладке его было столько карманчиков и фестонов, брюки так изящно расширялись книзу, что я даже жмурился от счастья.

Никогда еще у меня не было такого шикарного костюма. И главное — на свои честно заработанные деньги, если не считать тех двадцати рублей, которые я взял с молчаливого согласия Левки.

— Ну, парубки, — в комнату вошел Генка, — я на танцы, а вы пас?

Я повернул голову и замер от восхищения.

Надо мной возвышался не сутулый каторжанин в выцветшем трико с мешками на локтях и коленях, а субъект в высшей степени элегантный. Взгляд мой упал на остроносые ботинки, нетерпеливо поблескивавшие у моего лица, на черные с красными ромбиками эластичные носки… Крис был в тонко сшитом костюме черно-зеленого цвета: брюки отлично обужены, пиджак с аристократическим разрезом сидит как влитой. Рядом с этим подогнанным по фигуре костюмом мой коричневый «Модекс» бледнел, как «Запорожец» рядом с «Чайкой». Огненно-красная рубашка, отсвечивавшая на подбородок и щеки Криса, придавала его лицу какой-то сатанинский вид.

— Ух ты! — вздохнул Левка. Он забыл все сегодняшние обиды и лежал, как и я, на боку, подперев голову кулаком, и влюбленно рассматривал Криса. — Прямо как с витрины! И как ты умудрился спрятать все это в один саквояж?

— Дорогие мои! — Крис расстегнул пиджак, сунул руки в карманы брюк, и его рубашка нестерпимо запылала. — Мы живем в век химии… Все это барахло можно сложить в комочек и поместить в портсигар.

Он перешагнул через меня, подошел к зеркалу и приподнялся на цыпочки, разглядывая себя во весь рост.

— Ну что, хорош ваш будущий босс? — довольно улыбаясь, спросил он.

— Здорово, — сказали мы с Левкой.