– Первыми мы не нападем. Однако думаю, что воевать еще придется. Мы слишком долго ненавидели друг друга. Но вот помириться в следующий раз будет легче

– Хэй! Вчера Ухудай Всех Племен решил, что больше мы не примем цветомира от мягкотелых. На это не рассчитывай.

– Я знал, что вы так решите. Да, без цветомира помириться труднее. Но это будет уже не в первый раз, а ты знаешь, что самый трудный ррогу – это первый ррогу.

Уэкей хлопнул себя по колену.

– Ты хорошо изучил нас, машиш Неедлы. Даже пословицы знаешь. Скажи тогда, почему схаи должны ценить мир? Мир выгоден вам, мягкотелым, потому что вас мало. А схаям только дай вырваться из этих тесных гор – и никакое оружие вас не спасет. Вот тогда вы точно на нас не нападете, поскольку вас не будет. Разве не так?

– Нет. Мягкотелые живут не только здесь. Мы умеем строить большие лодки и переплывать моря. У нас есть много каменных крепостей. Схаи могут причинить нам много горя и все же никогда не уничтожат всех мягкотелых. Но главное в другом. Воевать с нами невыгодно, а торговать выгодно. Мы можем дать вам то, чего у вас нет.

– Громобои?

– Если станем друзьями, то и громобои. Но есть много других полезных вещей. Вот, смотри, машиш. Дарю тебе эти бусинки.

– Я не беру подарков от мягкотелых, – сказал Уэкей. – Бусинки – это вообще подарок для уффики, а не для воина.

– Терпение, машиш! Самая быстрая стрела не всегда самая точная.

– Это верно. Мудрость из тебя так и сыплется. Слушаю.

– В ущелье ты потерял сына. Бусинки, которые я предлагаю, его не вернут. Зато они могут спасти десять других жизней.

– Спасти? От чего?

– От черного мора, машиш.

– От черного мора нет спасения.

– А ты проверь. На первом же рабе

Ящер замолк. Он явно колебался.

– Подумай, Уэкей. Я дарю тебе десять жизней. Самых дорогих тебе жизней. Понимаешь?

– Не понимаю. Зачем ты это делаешь? Хочешь, чтобы я стал твоим должником?

– Нет. Хочу, чтобы схаи знали: от мира с мягкотелыми может быть польза.

– Хорошо, мягкотелый. Я принимаю твой дар. Уэкей снял с пальца перстень.

– Вот, возьми. Его носил еще мой дед. Если твои шарики спасут хоть одного моего родича, пусть твой человек покажет мне перстень, и я сделаю для него все, что смогу. А теперь пора расставаться.

– Прощай, Уэкей. Запомни, шарики боятся воды и лучей Хассара.

– Хог.

Ящер поднялся на ноги.

– Прощай, Мартин. Было интересно с тобой говорить. Но если встречу на поле боя, я тебя убью.

– Я не люблю убивать, – сказал Мартин. – Поэтому сегодня убил войну.

Ящер насмешливо квакнул.

– Красиво сказал. Говоришь ты, наверное, лучше, чем воюешь.

Мартин тоже встал и протянул руку.

– Взгляни на этот браслет, Уэкей. Ты видел когда-нибудь такой?

– Еэ...

– Знаешь, кто их носит?

– Знаю, – медленно отозвался схай. – Хачичеи совсем не плохие вояки. А уж их отборная сотня... Как к тебе попала эта вещь, мягкотелый?

– А ты догадайся, машиш.

Уэкей с размаху хлопнул себя по животу. Так, что кольчуга звякнула

– Шо ишигу! Я должен был понять это сразу. Так вот, значит, ты какой... Ну конечно, кого же еще мягкотелые могут отправить на переговоры с нами! Ты побил меня, Уохофаху Фахах...

Со стены сбросили веревочную лестницу, но воспользоваться ею почти не пришлось.