Иста негромко перевел. Предводитель склонил голову, а затем повернулся к старшинам деревни.

Тефе, в свою очередь, повернулся к Эндсо и Эрику. Те были разочарованы его согласием. На мгновение Тефе отчаянно захотелось, чтобы вместо священника и командира отряда Епархии здесь стояли Форн и Шелли; было бы приятно, если бы хоть кто-то оценил усилия, которые потребовались, чтобы подчинить жителей Чтикксы, никого при этом не убив. Для Господа каждая душа на счету, – по крайней мере, так Тефе говорили. И капитан намеревался дать ему все души до единой – столько, сколько сможет.

– Капитан, – окликнул его Иста, внезапно оказавшийся рядом с Тефе вместе с предводителем. – Предводитель Тша говорит, у него есть вопрос для вас, но только для вас – не для священника или командира отряда.

– Хорошо, я слушаю, – ответил Тефе и кивнул предводителю.

Они оба отошли немного в сторону, Иста следовал за ними. Когда они остановились, предводитель издал серию щелчков и прочих звуков.

– Предводитель Тша хочет, чтобы вы знали: ему известно, что вы могли завоевать Чтикксу без особых хлопот, – сказал Иста. – Он ценит вашу сдержанность.

– Не стоит благодарности, – ответил Тефе.

Но предводитель не умолкал.

– Тша ценит вашу сдержанность, но он знает, что она исходит от вас, капитан, – сказал Иста. – Говорит, что и вашего священника, и командира отряда вполне удовлетворило подчинение жителей Чтикксы Нашему Господу под острием копья. На взгляд предводителя Тша, это свидетельствует о том, что повиновения обыкновенно добиваются силой.

– Не уверен, что понял вопрос, – и, собственно, вовсе не увидел здесь вопроса, – заметил Тефе.

Предводитель снова затрещал.

– Предводитель Тша говорит: правитель, который принуждает к верности, не всегда хороший правитель – он лишь самый сильный, тот, кто способен запугать остальных. Он говорит: ваш подход к жителям Чтикксы открывает в вас человека чести. И как человека чести он хочет спросить вас, верите ли вы, что Наш Господь хороший? Хороший ли он повелитель, или он только сильный? Сам Тша и его народ обязуются следовать за ним, каков бы ни был ответ. Но предводитель хочет знать для себя.

Тефе понимающе улыбнулся и даже открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.

Предводитель слегка склонил голову, и по какой-то непостижимой причине этот жест Тефе сильно расстроил.

– Капитан? – спросил Иста.

– Господь – Мой Господь, – ответил Тефе чересчур резко. – Скажи предводителю, что я – отражение Господне. Что он – совершенен, а я лишь несовершенное отражение.

Иста перевел, а Тефе тем временем постарался унять внутреннее смятение. Тша кивнул и, повернувшись к своим, громко защелкал. Из толпы вышел юноша и встал рядом с предводителем.

– Предводитель Тша говорит, это его сын, Тшану, – пояснил Иста. – Говорит, он вызвался стать тем, кто наденет Талант, через который Наш Господь найдет путь и явится сюда во плоти. Ему не терпится проявить преданность и верность новому Господу и помочь своему народу поприветствовать его в качестве бога. Он говорит, ему не страшно.

– Ему и не должно быть страшно, – улыбнулся юноше Тефе. – Скажи, что ему и правда выпала большая честь.

Тонкая цепочка с Талантом слегка запуталась в волосах Тшану, когда Тефе надевал ее через голову юноши. Тефе мягко потянул символ вниз; цепочка оказалась на шее, а сам Талант повис на уровне живота. Юноша с капитаном стояли на расчищенной для них площадке посреди поля для собраний. Вокруг столпились жители Чтикксы – им всем не терпелось увидеть нового повелителя.