«Разве что Эрлиак», — мысленно закончил Арга.

Маррен кивнул. Это выглядело так, словно он подтвердил и слова, и мысли Арги. Арга не стал продолжать. Колдун улёгся ему на грудь и ненадолго затих. Он не задремал; Арга чувствовал, что он размышляет.

Арге не довелось пока второй раз побывать в глубинах великого Океана. Слишком много было дел, писем и встреч, слишком мало времени на остальное. Но он заметил, как обострилось его чутьё. Всё, что творилось в мире, неким немыслимым и неописуемым образом было одновременно движением океанских вод. Слабо и едва уловимо, но Арга ощущал, как иные из течений задевают его. Ясней всего он понимал, когда о нём размышляют и пытаются читать в его сердце — и потому находил это исключительно полезным приобретением.

И хотел ещё.

Маррен приподнялся.

— Не совсем, — непонятно сказал он.

— Что?

— Кажется, что всё зависит от всего, — Маррен повёл ладонью. — Много путаных троп в тенях, это правда. Но есть главный путь. Он залит таким светом, что я не могу на него смотреть. Я вижу его… только из–за твоего плеча. Сквозь твою руку.

Чуть улыбнувшись, Арга заслонил пальцами глаза Маррена. Ощутил, как дрогнули под ними веки, ресницы щекотно коснулись кожи. Маррен подался вперёд, чтобы рука Арги плотнее легла на его лицо.

— Я не могу дать ответ, — шёпотом сказал Маррен. — Но если так ярко и так высоко… Арга… решение уже принято… и не здесь.

Арга закусил губу.

Он не хотел рассказывать Маррену о своём сне.

Он почувствовал, как любопытство колдуна притронулось к его разуму — это был лёгкий холодок, как от касания его пальцев, — но Маррен тотчас смирно отступил. Арга сдержал вздох. Одно смущало его: святой Лага сказал «если шаг твёрд»… Не было загадки в том, что он назвал грозой. Великая гроза двигалась с юга на север. Но сам Арга ещё не принял решения и не чувствовал уверенности ни в чём. Твёрдости ему не хватало. Значит, он не был или пока не стал тем путником, о котором говорил святой. Но Лага вёл речи так, будто благословение уже дано. Кому же тогда? И почему Арге доверено знать об этом?..

«Слишком высоко и ярко, — подумал Арга, открываясь Маррену. — Даже для меня».

Вслух он сказал:

— Должно совершиться чудо. Одно дело, если бы люди выбирали из двух или трёх достойных и не могли выбрать… но ведь достойных нет. Сейчас — либо Эрлиак, либо кукла в руках Эрлиака. Разве что Гарак согласится?

— Это было бы слишком просто.

— Да.

Арга поставил Маррена на ноги, сам поднялся и подошёл к окну. Большой дом Ториянов в Аттай стоял высоко на горе. Из других окон открывался вид на тесно застроенные склоны и людную, яркую даже под снегом набережную ручья Эдирнак — самого глубокого и широкого из ручьёв столицы. Но окна покоев Арги выходили на Белую Крепость. Маррен не смотрел в них и старался держаться от них подальше. Арга понимал его и не звал к себе.

Уже темнело, но улицы только заполнялись народом. Разряженные аттайцы гуляли по террасам и набережным, собирали по пути друзей, чтобы вместе спуститься к Фиранак и искупаться в её незамерзающих водах. Одни шествовали по лестницам, другие, не чинясь, слетали по длинной и жутковатой на вид ледяной горке. В тёплое время это был ручей Далак, прямой как стрела и неглубокий. Зимой он промерзал до дна. Горка брала начало у самой Крепости и заканчивалась на берегу Фиранак в глубоких сугробах. С минуту Арга смотрел на неё, отбросив все мысли и просто радуясь чужому веселью. Близился Перелом Света. Придёт новый год, день начнёт удлиняться… «Надеюсь, нас ждёт добро», — подумал Арга.