Алюминий и лепнина, динамизм и традиция; контора, вскормленная прошлым, которая успешно сожрет и будущее. Так что с издательством мне скорее повезло.
Подчеркнутая любезность пижона, который принял меня, подтверждает мою уверенность, что они ждут меня, затаив дыхание. Должно быть, с момента отправки телеграммы здесь никто не сомкнул глаз! Нечто, витающее в воздухе, подсказывает, что без меня они не мыслят своего существования.
«А что, если Малоссен откажется?»
За столом худсовета легкая паника.
«Если он получил другие предложения?»
«Мы учетверим гонорар, господа!»
(«Взрыв наоборот» – а что, неплохое название придумала Клара!)
– Выпьете что-нибудь?
Пижон открывает мини-бар в основании одного из книжных шкафов.
– Виски? Портвейн?
(Вроде бы в это время дня пьют портвейн, нет?)
– Кофе, если можно.
Пожалуйста, кофе так кофе. Многозначительно молчим, положив ногу на ногу. Пижон внимательно смотрит на меня. В моей руке миниатюрная серебряная ложечка.
– Замеча-а-а-ательно, господин Малоссен.
(В слове «замечательно» до сих пор было одно «а».)
– Но я не уполномочен подробнее говорить с вами об этом.
Смешок.
– Эту привилегию оставляет за собой госпожа литературный директор.
Смешок.
– Замеча-а-а-ательная личность, вы сами увидите…
(Как, и она?)
– Между нами, мы называем ее за глаза Королевой Забо.
(Пусть будет Королева Забо, нечего стесняться между своими.)
– Дама на редкость проницательная в суждениях и высказывается столь непринужденно…
И, после секундного колебания, на полтона ниже:
– В этом, собственно, и состоит проблема.
(Проблема? Какая проблема?)
Улыбка, покашливание, выражающие как бы изысканное смущение, и затем без перехода:
– Хорошо, пойду доложу, что вы пришли.
Пижон отбыл. Примерно полчаса назад. И вот уже полчаса, как я жду появления Королевы Забо. Сначала я решил, что книги скрасят мое одиночество, подошел к полке, робко протянул руку и бережно взял одну. Пустой переплет, книжки внутри нет!
Попробовал взять другую, в другом месте: тот же результат.
Во всем помещении ни одной книги, только выставка пестрых обложек. Можешь не сомневаться, Малоссен, ты действительно в издательстве.
Утешаюсь подсчетом сумм, которые мне принесет публикация бестселлера. Если учитывать все – гонорары за экранизацию, а также выплаты на телевидении и на радио, – это не поддается исчислению. Даже если считать по минимуму, доход намного превосходит мои арифметические способности. В любом случае я правильно сделал, что послал к черту Магазин и эту вонючую должность козла отпущения. За тридцать лет работы она бы мне не принесла и десятой доли того, что я получу за книгу!
– Здравствуйте, господин Малоссен!
Это длинная, худая тетка, на плечи которой посажена голова толстой женщины.
(Здравствуйте, мадам…)
– Нет, не вставайте, я вас ненадолго задержу.
Она не говорит, а кричит, и при этом не стесняется в выражениях.
– Ну?
Она так прокричала свое «ну?», что я даже вздрогнул (Что «ну», Ваше Величество?) и, должно быть, посмотрел на нее вполне идиотским взглядом, потому что она разразилась веселым толстощеким смехом. Черт знает что, в самом деле можно подумать, что ее голова по ошибке прилеплена к этому телу!
– Нет, нет, господин Малоссен, между нами не должно быть никаких недоразумений: я вас пригласила вовсе не из-за вашей книги – мы такую ерунду не издаем.
Пижон, играющий роль пажа, слегка покашливает. Королева Забо всем корпусом поворачивается к нему:
– Что, Готье, разве не ерунда? Вы же сами говорили!
И снова мне:
– Послушайте, господин Малоссен, никакая это не книга. |