|
Тогда Лалли, смеясь, возвратил бритву, бывшую причиной всей этой тревоги. Лалли был так уверен в милости короля, что весь этот шум, поднявшийся из-за бритвы, не мог раскрыть ему глаза. Однако же слова, сказанные ему однажды плац-майором, ясно показали ему, что его ожидает. Карета, возившая Лалли в заседания парламента, никогда не ездила без многочисленного конвоя; кроме того, плац-майор всегда садился вместе с ним в карету. В одно утро вокруг этой кареты столпился народ. Лалли хотел было выглянуть из нее, чтоб посмотреть, что было причиной такого шума, но плац-майор, которого Лалли всегда находил к себе благосклонным, сказал ему: - Берегитесь, генерал; я имею приказание убить вас при малейшем знаке, поданном вами народу, или при малейшем знаке участия, которое он вам окажет. И Лалли в раздумье снова уселся в глубь кареты. Этого мало. Как только можно было догадаться, что чрез несколько дней приговор суда будет сделан, первый президент, заметив страсть генерала являться в присутствие в мундире со знаками своего достоинства и орденами, его украшавшими, приказал плац-майору, смотрителю Бастильского замка, снять с него эполеты и все знаки отличия. Когда плац-майор, предупредивший уже арестанта о враждебных приказаниях, полученных им насчет него, просил его снять их, Лалли отвечал, что их могут с него сорвать, но что он сам их ни в коем случае не снимет. Приказание было отдано, плац-майор должен был повиноваться; он позвал к себе на помощь: завязалась борьба, и только повалив на землю арестанта, могли сорвать с него, по клочкам, его эполеты и орденские знаки. Все эти жестокости были бесполезными оскорблениями, долженствовавшими открыть глаза Лалли; однако же Лалли никак не хотелось верить, что его могли осудить на смерть. 6 мая 1766 года Лалли был жестоко разочарован в этом. Парламент вынес приговор, и граф Лалли был осужден на смерть, как уличенный и не оправдавшийся в измене интересам короля, государства и Ост-Индской компании, равно как и в злоупотреблении властью и притеснениях подданных короля и чужестранцев. В наказание за такие противозаконные поступки парламент присудил отрубить ему голову, и казнь эту совершить на лобной (Гревской) площади. Выслушав этот приговор суда, который был тем более жесток для Лалли, ибо он не хотел его предвидеть, он напустился на своих судей, называя их палачами и разбойниками. Тогда сент-шапельский священник подошел к нему и начал его уговаривать, чтобы он успокоился. Но Лалли отвечал ему с гневом: - Ах, оставьте меня в покое хотя на минуту!.. Уйдите. В продолжение почти десяти минут не мешали осужденному предаваться горестным размышлениям; наконец плац-майор, тронутый всем виденным им, подошел к Лалли и взял его, чтобы отвести обратно в Бастнльскую тюрьму. Тогда Лалли вспомнил, сколько раз он бывал нетерпелив и груб с этим человеком, всегда добрым и ласковым к нему, и сказал: - Простите меня, майор, за все мои грубые обращения с вами; я старый солдат!.. Я не привык никому повиноваться, кроме короля... Мой скверный характер всегда почти увлекает меня далее, нежели следует! - Имея пред глазами несчастие, подобное вашему, - отвечал плац-майор, - я не помню и никогда не буду помнить ничего, кроме уважения, которое считаю долгом иметь к вам. - В таком случае, поцелуемтесь, - сказал Лалли. - Я оплакиваю то время, в которое я ненавидел вас; теперь я вижу ясно, что вы исполняли свою обязанность. Плац-майор и Лалли возвратились в Бастилию. |
