И наконец, была еще другая «черная дыра» — та, которая тянулась за пределы Хадара на 6 миллионов лет назад, в миоцен. Морис заверил меня, что в отдаленных районах Афара найдутся отложения возрастом от 4 до 7 миллионов лет. Выбирать среди столь заманчивых возможностей будет совсем не просто. Наверное, придется заняться чем-то во всех этих областях.

3 января 1980 года я вылетел в Париж. Со мной была тщательно запакованная полная коллекция находок из Хадара, предназначенная для передачи эфиопским властям.

В Париже ко мне присоединился Морис Тайеб, и вместе с ним мы полетели в Аддис-Абебу. Здесь нас встретил наш старый друг экспедитор Ричард Уилдинг с представителями министерства культуры Эфиопии. Присутствие в аэропорту эфиопов было необычным явлением и показалось мне хорошим знаком. Последующие несколько дней мы провели, совещаясь с учеными, прилетевшими из других стран: английским археологом Десмондом Кларком, Джеком Харрисом — специалистом по каменным орудиям из Новой Зеландии, Раймондой Бонфий — коллегой Тайеба и специалистом по ископаемой пыльце, Биллом Синглто-ном, который несколько лет назад работал в другом районе Афара.

В результате мы разработали письменные предложения по поводу будущих палеоантропологических и археологических исследований в Эфиопии. Они были представлены властям на совещании, которое начиналось для нас весьма напряженно, так как мы понимали, что вся будущность полевых работ в Афаре может зависеть от ответа на этот документ.

Наше беспокойство быстро улеглось. За прошедшие два года значительно возрос интерес эфиопов к научной работе зарубежных специалистов в их стране. Прежде из-за политических неурядиц власти были слишком заняты внутренними проблемами, чтобы интересоваться иностранными учеными, а чиновники в министерствах боялись проявлять инициативу. Теперь, когда политическая ситуация была урегулирована и находилась под контролем правительства, эфиопы дали нам понять, что они приветствуют палеоантропо-логические исследования. Более того, они поощряют их. Они будут помогать с пропусками, снабжать топливом и другими припасами. Они выразили надежду, что смогут послать с нами молодых сотрудников для обучения и пообещали найти подходящих кандидатов. Они во всем существенном приняли наши предложения. Кроме того, мы неожиданно вновь получили право работать в Бодо, в среднем течении реки Аваш, отнятом у нас несколько лет назад Ионом Кэлбом. Кэлб действительно обнаружил там остатки гоминид: череп Homo erectus. Я был потрясен любезностью эфиопов и их желанием сотрудничать с нами. Я ушел с конференции, едва сдерживая переполнявшее меня волнение.

Следующие дни ушли на то, чтобы собрать запасы продовольствия, проверить оборудование для лагеря, с 1977 года хранившееся на складе, смонтировать два способных двигаться лендровера из нескольких поломанных. В конце концов все было сделано и как-то к вечеру небольшая экспедиция, состоявшая всего из двух машин, с пыхтением выбралась из Аддис-Абебы и начала долгий спуск к востоку из центральных высокогорных районов — тот путь, о котором я столько раз думал, сомневаясь, доведется ли мне его когда-нибудь еще раз повторить. Со мной были Тайеб, французский геолог Жан-Жак Тьерселен, Раймонда Бонфий, Боб Уолтер и представитель эфиопского министерства культуры. На ночь мы остановились на станции Аваш и отыскали нашего старого друга Кабете, бывшего поваром в прежних экспедициях. Затем мы поехали в селение Гевани, чтобы найти человека по имени Селати, который вместе с Тайебом бывал раньше на среднем Аваше и знал туда дорогу.