— Курятину какую? Ножку или грудку? — спросила дотошная Мередия. — Потому что если оно похоже на куриную грудку, то я не против, но если на куриную ножку, то нет уж, увольте, я это есть не буду.

— И я тоже, — согласилась я. — Только если с соусом барбекю.

— А у этих мальчиков были с собой какие-нибудь приправы? Майонез там или кетчуп? — развивал тему Джед.

— И еще вопрос: отличался ли пилот по вкусу от простых пассажиров? — поинтересовалась я.

— Скорее всего да, — с видом знатока сказала Мередия.

— Как вы думаете, они готовили это мясо или ели прямо сырое? — спросила Меган.

— Сырое, наверное, — предположила я.

— Ой, меня сейчас вырвет, — предупредила Меган.

— Серьезно? — мы с интересом уставились на нее. Меган никогда не была неженкой. — Ты ведь даже не пила вчера.

Она и вправду выглядела бледновато. Хотя, может, это наконец сошел ее загар. Положив руку на грудь, Меган сделала несколько глубоких вдохов.

— Тебе действительно нехорошо? — встревожилась я. Джед благоразумно поставил Меган на колени урну.

Мы втроем уставились на нее, восхищенные перспективой стать свидетелями драмы и надеясь, что ее и в самом деле вырвет. Это бы так украсило наш рабочий день! Но через пару минут Меган сбросила урну с колен и объявила:

— Все, я в порядке. Давайте голосовать. Кто за то, что те мальчишки поступили правильно?

Три руки взлетели вверх.

— Эй, Люси, — сказал Джед. — Поднимай руку.

— Я не знаю…

— Люси, кому ты позволила выжить: себе или своему отцу, а?

Сгорая от стыда, я подняла руку. Потом, когда Мередия еще стояла с вытянутой вверх рукой, Джед пощекотал ее под мышкой. Мередия взвизгнула и захихикала:

— Ах ты, маленький…

И, не обращая внимания на нас с Меган, они принялись гоняться друг за другом, обзываясь и шутливо борясь. Я взглянула на Меган и многозначительно подняла брови. В ответ она тоже многозначительно подняла брови.

Серый январь все никак не заканчивался. И моя социальная жизнь оставалась все такой же пустой и голой. Пришлось мне возобновить отношения с Эдрианом из видеопроката. Минусом этих отношений, конечно, было то, что всякий раз, когда я заходила в прокат за комедией или мелодрамой, он заставлял меня брать какой-нибудь авангардный, серьезный, тяжелый фильм.

Честно говоря, я могла бы и не искать комедии и мелодрамы в видеопрокате, потому что в нашем офисе разыгрывалась настоящая мыльная опера. Мередия и Джед стали очень близки. Близки самым тесным образом. С работы они уходил всегда вместе (надо сказать, в этом не было ничего экстраординарного, потому что все служащие нашей компании уходили с работы в одно и то же время — ровно в пять всех как ветром сдувало с рабочих мест). Более явным признаком их близости было то, что они вместе приходили на работу. И в офисе они вели себя по отношению друг к другу очень игриво: то и дело пересмеивались, уединялись в укромных уголках и шептались, а когда их заставали вместе — краснели и смущались. Было похоже, что Джед влюбился по уши. И еще они играли в одну придуманную ими игру, в которую не допускали больше никого: Мередия подбрасывала под потолок конфеты или виноградины, а Джед пытался поймать их ртом, и если ему это удавалось, то он хлопал себя руками по бокам и издавал звуки, похожие на те, что издают тюлени в цирке.

Я завидовала их счастью.

Наблюдать за тем, как между ними возникают любовные чувства, было приятно.