– Бред! Это из-за Зои? Так я и ей сейчас позвоню.

– Да, точно, и она с удовольствием во всем признается, – саркастически замечаю я.

Его плечи опускаются, и он озадаченно глядит на меня.

– Люси, ты только что потеряла отца, ты сама не своя с тех пор, как вернулась из Сиднея, и сейчас ты тоже не в себе. А тут еще этот придурок вокруг тебя вертится, – в запале выдает Джеймс и цинично добавляет: – И что, он уже забрался к тебе под юбку?

– Нет, – честно отвечаю я.

– Что ж, хоть какое-то утешение. – Он криво усмехается. – Детка, прошу, не оставляй меня. Мы не можем просто вычеркнуть из жизни четыре года. Этот… идиот скоро уедет, и с чем ты останешься? Ни с чем, Люси, ни с чем. Ты будешь жалеть, очень жалеть. Не делай этого, малышка. Потому что если ты к нему уйдешь, я не приму тебя назад. Не приму!

– Ну, а что насчет Зои?

– А что с ней? Детка, ты что, правда думаешь, что я мог бы так с тобой поступить?

– Правда. – Спокойно говорю я.

– Что? То есть, ты уверена, что я давным-давно с ней сплю, но все это время спокойно меня к ней отпускала? – саркастически вопрошает он и вскидывает руки вверх. – Милая, это абсурд. С чего бы тебе так себя вести?

– Потому что иначе ты не позволял бы мне видеться с Нейтаном, – признаюсь я.

Он смотрит на меня так, словно я только что съездила ему по лицу. Потом встает, надевает пальто и уходит. Я не пытаюсь его остановить.

Ночью я отчего-то просыпаюсь и обнаруживаю, что Джеймс спит рядом, обнимая меня. Это столь чудесно и приятно, что я поворачиваюсь к нему спиной и засыпаю безо всяких мыслей. Мы так и просыпаемся, обнявшись, и я аккуратно высвобождаюсь из его объятий. Джеймс открывает глаза и сонно глядит в мою сторону.

– Детка, – зовет он, осторожно пытаясь притянуть меня к себе. Его веки припухли, словно он плакал.

– Джеймс, я не могу, – тихо возражаю я и встаю с кровати. Перебираюсь в гостиную и жду там в пижаме, пока он собирается на работу. Я сегодня в «Агентство Мэнди Ним» не иду.

Через полчаса Джеймс в модном костюме и с портфелем заходит в гостиную. Преклоняет передо мной колено, вынуждая смотреть в глаза – зеркало той боли, что я создала.

– Я тебя никому не отдам, – обещает он, касаясь моей щеки. С трудом сопротивляюсь желанию отшатнуться. – Знаю, ты запуталась, но не делай глупостей. Я люблю тебя, детка. Все образуется.

Он наклоняется вперед, нежно целует в лоб и со слезами на глазах уходит.

Я сижу на диване в пижаме еще два часа. Наконец меня выдергивает из забытья звонок мамы.

– Люси, – раздается в трубке ее голос, – в офисе сказали, что ты заболела. Что случилось?

– Ай, все так запуталось, мамочка.

Она слушает, пока я вываливаю на нее новости и умоляю обойтись без «я же тебе говорила».

– И что ты собираешься делать? – наконец спрашивает она.