— К счастью, я ему не мешаю. Детектив Никольз уверен, что все, что разузнаю, я тут же доведу до его сведения. Я обещала ему.

Мы услышали шум приближающегося трактора. Тракторист открыл дверцу и высунулся из нее, чтобы посмотреть, как лучше проехать. Большинство официальных лиц — детективы, представители департамента шерифа, криминалисты — столпились возле ямы. Дейзи стояла как вкопанная, а мы с Пэджетом перешли дорогу, чтобы оказаться к месту работ как можно ближе. Произошла небольшая заминка, пока тросом цепляли погребенный автомобиль. Заскрипел гидравлический подъемник, трос туго натянулся, и машину со скрежетом вытянули на поверхность, где она словно закашлялась, сотрясаясь и хлопая дверцами. Водитель трактора нажал на тормоз экстренного торможения и вылез взглянуть на нее.

Плачевные останки «бель-эйр» казались при дневном свете каким-то виртуальным чудовищем, которое побеспокоили во время отдыха. Влага разъела резину на всех шинах, отчего они казались плоскими. Машина так сильно заржавела, что невозможно было определить первоначальный цвет краски корпуса. Окно за задним пассажирском сиденьем отсутствовало. Осевшая под тяжестью земли крыша напоминала гниющую дыню. Земля, должно быть, просыпалась внутрь машины, и за счет этого на поверхности образовалась вмятина, которую я увидела со второго этажа дома Тэннье. С того места, где мы стояли, ничего нельзя было разглядеть, но нам сказали, что вся обивка сидений полностью истлела, обнажив пружины. Ветровое стекло и капот уцелели, но бак насквозь проржавел, и весь бензин из него вытек, образовав темное пятно на дне ямы. Даже на расстоянии я уловила запах, который ни с чем нельзя было перепутать, — очень слабый, но характерный, как струя скунса, — смесь ржавчины, сгнившей обивки и разложившейся плоти.

Один из криминалистов подышал на ветровое стекло и, потерев это место ветошью, расчистил маленькое «окошко». Сквозь него он направил луч фонаря внутрь салона, к его отсутствующему заднему окну, чтобы рассмотреть то, что лежало на заднем сиденье. Дейзи отвернулась и начала грызть ноготь на большом пальце. Криминалист подозвал детектива, и тот тоже заглянул внутрь. Пока второй криминалист делал фотографии, Никольз деликатно отвел Дейзи в сторону. Некоторое время он разговаривал с ней с озабоченным выражением лица. Видимо, новости были плохие. Дейзи молча кивнула. Детектив убедился в том, что она в порядке, прежде чем вернулся к трактору. По его сигналу машину погрузили на платформу и зафиксировали тяжелой цепью.

Дейзи подошла к нам. Ее лицо вытянулось, а в глазах застыл немой вопрос — она была не в силах осмыслить происходящее. Она с трудом произнесла:

— На полу лежит то, что осталось от собаки. На заднем сиденье — скелет. Он завернут в какую-то тряпку наподобие савана, хотя большая часть ткани истлела. Никольз говорит, что они не смогут установить причину смерти до тех пор, пока тело не осмотрит судмедэксперт.

— Мне очень жаль.

— И еще. Он сказал, что «саван» — это скорее всего сгнившая рваная занавеска, судя по ряду пластмассовых колечек по краю.

26

Мы вернулись в дом Дейзи. Я собиралась забрать свой «фольксваген» и отправиться домой, но она попросила поехать с ней к ее отцу и сказать ему о том, что нашли тело Виолетты. Я не знала, чего ожидать от нее теперь, когда она узнала о смерти матери. Под внешним спокойствием, должно быть, клокотали прорывающиеся наружу эмоции. Она хотела завершения этого дела, но явно не такого. Возможно, она все же надеялась на то, что ее мать жива и они обязательно встретятся и помирятся. Определенно, Виолетту убили. Разрешился один вопрос: она мертва, но это обстоятельство породило множество новых вопросов — кто, как и почему? Однако никакие ответы на эти вопросы не могли изменить сути произошедшего — Виолетта умерла не своей смертью.