- А ведь такого "ежа" можно было бы на Луну или на какую-нибудь другую планету забросить, - задумчиво произносит Джансаев. - Сколько бы он интересных сведений передал на Землю о наших космических соседях!

Потом они умолкают на некоторое время, пристально всматриваясь в ноздреватое тело "ежа". Уралов задумчив сегодня, да и у Джансаева что-то пропала охота разговаривать. В голову лезут назойливые мысли: "А что, если корректировщик нас все-таки засек?.. Не мог он разве догадаться, что нам известна "ахиллесова пята" "ежа"? Тогда ему ничего не стоит прервать его передачу на первой же секунде и предоставить все остальное фотоэлементам. А они сразу же сработают, как только станет к ним поступать достаточное количество энергии, чтобы привести в действие фотореле, подключенное к взрывателю заряда "электронного шпиона".

У Джансаева даже дрожь пробегает по спине от таких мыслей.

Но вот наконец в наушниках радиотелефонов раздается условный сигнал. Капитан и старший лейтенант мгновенно выскакивают из окопчика и, пригнувшись, словно под огнем противника, стремительным броском преодолевают расстояние, отделявшее их от "ежа". И сразу же падают перед ним на траву.

Какую-то долю секунды нервная спазма сковывает мышцы Уралова, но он тотчас же* овладевает собой и протягивает руку к "ежу" с таким ощущением, будто кладет ее в пасть льву.

Ничего, однако, не происходит. Рука ощущает лишь твердую шершавую поверхность. "Еж" невелик, не больше футбольного мяча. Офицеры заранее договариваются, что Джансаев попробует перевернуть его, а Уралов постарается хорошенько разглядеть со всех сторон. И вот старший лейтенант без особых усилий переворачивает "ежа" набок, а капитан осматривает его нижнюю поверхность.

Она ничем не отличается от верхней. На ней не видно никаких углублений и кнопок. И вообще ни малейших признаков каких-либо креплений, резьбы или швов. Все тут монолитно. Единственная деталь, торчащая над корпусом "ежа", - это замысловатая антенка.

Как ни мало уходит времени на осмотр всего этого, оно все же идет. В распоряжении офицеров остаются теперь всего десять секунд. И тогда, не спрашивая разрешения Уралова, Джансаев выхватывает из кармана кусачки и резким движением стискивает ими тонкий стерженек антенки у самого ее основания. Капитан пытается остановить его, но антенна уже у старшего лейтенанта, а времени в запасе - всего три секунды...

Раздосадованный самовольством Джансаева, Уралов делает ему знак немедленно уходить. И они мгновенно откатываются в сторону второго, ближнего к "ежу" окопчика. Некоторое время лежат молча, переводя дух и осмысливая происшедшее...

- Не ругайте меня, товарищ капитан, - робко произносит наконец старший лейтенант. - Что же было делать?.. Не уходить же с пустыми руками?

Уралов не удостаивает его ответом.

- Зато теперь они над ним больше не властны, - убежденно заявляет Джансаев.

А капитан даже не понимает, о чем это он говорит. Кто над кем не властен? Это он о "еже", конечно... А ведь и в самом деле, связь с ним теперь нарушена. Никуда он больше не пошлет информации, и ему никто ничего не прикажет. Это ведь совсем новая ситуация, и в ней нужно спокойно разобраться.

- Вы, значит, считаете, Ахмет, что он теперь неуправляем?

- Он же без связи, товарищ капитан! - горячо восклицает Джансаев. - А мы гарантированы от сюрпризов: кроме нас, никто уже его не взорвет.

- Но ведь и мы теперь не сможем к нему приблизиться, так как не будем знать, когда он начнет вести передачу...

А Джансаев так и сияет весь, хотя и сам он только сейчас окончательно осознает все значение своего поступка.

- Наоборот, товарищ капитан! Именно теперь мы сможем подойти к нему безо всякого риска. Он если и заметит нас, то все равно никому уже не сообщит!

- Конечно же, черт побери! - радостно восклицает Уралов.