|
– Она и в самом деле забавная! – Возможно, она забавная для того, кому не требуется находить решения! Мегрэ ел с аппетитом: широкий, тучный, он с таким Удовольствием пил свою большую кружку пива, что мог бы делать рекламу фирменному пиву. Вытирая рот, он позволил себе злорадное удовольствие сказать мимоходом: – Я его нашел… – Что? – Решение… – Вы знаете, кто напал на мадемуазель Берту? – Нет! – Ну и? – Это не важно… Я хочу сказать, что это не так уж важно ни для нее, ни для меня… Лицо Жерома вытянулось еще больше, и если бы не уважение, которое он питал к Мегрэ, то он бы рассвирепел. – Спасибо! – тем не менее пробурчал он, уткнувшись в свою тарелку. – За что? – За то, что вместо того, чтобы мне помочь, вы издеваетесь надо мной. Если вы действительно что либо обнаружили… Но напрасно он пытался растормошить своего дядю. Мегрэ вновь напустил на себя равнодушный вид. Он заказал вторую порцию свинины, еще одну пару франкфуртских сосисок и третью кружку пива. – Но вы считаете, что я сделал все, что должен был сделать? – Ты сделал все, что ты считал необходимым сделать, разве не так? – В ее комнате находится сиделка. – Да… – У входа стоит полицейский… – Черт возьми! – Что вы хотите сказать? – Ничего… Мегрэ оплатил счет, отказался от предложения своего племянника, который хотел пригласить его к себе домой на чашку кофе. А через полчаса он уже стоял около окна в гостинице «Конкарно». По другую сторону улицы он видел слабо освещенную штору комнаты мадемуазель Берты. Он разглядел силуэт сиделки, которая читала, удобно расположившись в кресле. Внизу на тротуаре полицейский ходил взад и вперед по тротуару и каждые пятнадцать минут смотрел на часы. – Пусть она отдыхает! – проворчал Мегрэ, закрывая окно. Он сел на кровать и стал снимать ботинки. И, думая о своем племяннике, добавил: – Пусть он делает свое дело! Солнце заливало комнату, когда он подошел к кровати мадемуазель Берты. Было девять часов утра. Сиделка наводила в комнате порядок. – Я пришел попрощаться с вами, – объявил он, напустив на себя нарочито невинный вид. – Теперь, когда этот проклятый Альбер потерпел поражение, я полагаю, что вы больше ничем не рискуете… И тут же он прочитал в глазах раненой беспокойство, граничащее с ужасом. Она даже попыталась подняться, чтобы увидеть, где в этот момент находилась сиделка. Затем она пробормотала: – Не уезжайте… Умоляю вас! – Вы действительно хотите, чтобы я оставался здесь? – Да… – А вы не боитесь, например, что я дам несколько советов моему бедному племяннику, который не знает, какого святого призвать на помощь? Этим утром в нем слились воедино нечто суровое и нечто отеческое. Он отчетливо видел, что мадемуазель Берта колебалась, не зная, то ли улыбнуться, то ли заплакать. Она наблюдала за ним. Вчера вечером у нее поднялась температура, и она могла ошибиться. Присутствие сиделки еще больше усложняло положение, поскольку девушка не могла говорить так, как ей хотелось бы. – Кстати, – задал вопрос Мегрэ, – вы сегодня не получали письма? Она отрицательно покачала головой, и он с уверенностью сказал: – Вы его получите завтра… Да, конечно!.. С почтовым штемпелем Кале или Булони… Я даже вам скажу больше, на марке будут проколоты булавкой две маленькие дырочки… Он улыбался. Весь освещенный солнцем, он играл, точно так же, как и вчера, с фарфоровой чашкой, в которой лежали булавки, пуговицы и марки. |
