Я повернулся к ней.

— А я думал, что это моя работа.

Она покраснела.

— Если ты так представляешь себе грех... — начал Мэт.

— Но ведь нас именно этому учили, когда мы были маленькими? По крайней мере в нашем мире.

— О! — просиял Мэт. — Так ты теперь понял, что все это правда?

Я быстро нашелся:

— Ну... понимаешь... так говорит Король-Паук. А мне все равно до сих пор кажется, что все это огромная галлюцинация.

— Если это так, — съязвил Мэт, — то в твоем подсознании уместилось изумительное количество деталей.

— Да, мне тут встретились кое-какие вещи, оставшиеся непонятными, но это не значит, что все тут реальное.

— Нет, — кивнул Мэт. — Не значит. Но не это главное.

Я нахмурился.

— А что?

— Ты можешь вернуться в наш мир? Если можешь, значит, когда ты вернешься туда, этот мир для тебя станет сном. Но если не можешь вернуться, значит, ты тут застрянешь надолго, и, будь этот мир реален или нереален, вести себя тебе придется так, словно все тут взаправду. В противном случае тебе порой придется очень, очень больно.

— Хорошо подмечено, — сказал я и нахмурил брови. — Но то же самое можно сказать и о нашем мире. Нет, настоящий вопрос таков: хочу ли я вернуться?

Анжелика прижалась ко мне. Зачем она это сделала? Я посмотрел на нее.

— Ну, что скажешь? — спросил я у девушки.

Вместо ответа она обняла меня и поцеловала долгим поцелуем — таким, что я даже забыл, что мы во дворе, что на нас смотрят люди. Мгновение спустя я еще плохо соображал, потом пришел в себя и ответил возлюбленной таким же страстным поцелуем.

Наконец нам не хватило воздуха, мы оторвались друг от друга и услышали, как кто-то насвистывает. Я оглянулся и увидел Мэта, который слонялся по двору, делая вид, что он ничего не замечает.

А вот Унылик — не я ли сказал, что он у нас прямолинеен, — вел себя куда проще: он пялился на нас во все глаза и ухмылялся, словно надрезанный арбуз.

Я обернулся к Анжелике, и снова ее блестящие глаза превратились для меня в весь мир. И вдруг единственное, что стало иметь значение, это то, настоящая ли она.

— Не покидай меня! — прошептала она. — Никогда не покидай меня, пока я жива.

— А может быть, и потом, — согласился я. — Я и представить себе этого не могу.

Она улыбнулась и подставила мне губы для нового поцелуя.

Минуло еще какое-то время, и я оторвался от ее губ, тяжело дыша и не обращая внимания на то, как Унылик причмокивает.

— Только имей в виду — не вздумай морочить мне голову всякой ерундой и откладывать свадьбу на три года.

— Ни за что, — прошептала моя возлюбленная.

И наши губы снова слились в поцелуе.

Но тут пропела фанфара.

Мы вскочили и обернулись.

Королева Алисанда стояла над коленопреклоненным Жильбером и сжимала в руке меч. Неужели? Я бросился было к другу, но Мэт остановил меня.

— Тихо, тихо, это всего лишь почести.

Я растерялся, а тем временем Черный Рыцарь, стоявший рядом с королевой, возгласил:

— Знайте же все, что этот сквайр по имени Жильбер из Ордена Святого Монкера проявил себя в сражениях! Он доказал свои добродетели и храбрость, преданность добрым делам и Господу! Посему сегодня и здесь, на поле боя, королева Меровенса окажет ему почести.

Алисанда коснулась мечом левого плеча сквайра, потом коснулась правого и произнесла высоким, чистым голосом, услышав который я сразу понял, что в ней нашел Мэт:

— Посвящаю тебя в рыцари.