Темьян чуть не потерял сознание от ужаса. Но глупейшая мысль удержала его на пороге безумия: а как выглядит валяющийся в обмороке костер? Обгорелой головешкой или как-то иначе?

И он засмеялся. Про себя, конечно. Не имея ни рта, ни легких, он не мог издавать звуки. Но тем не менее он смеялся. Смеялся и понимал, что будет жить дальше. Сможет пройти через все, что ему предстоит. Сможет взглянуть в застывшие навсегда глаза отца и брата. И поцеловать искаженное болью и страхом мертвое лицо Арисы.

И тут он почувствовал дикий голод, но не успел ничего предпринять, потому что услышал (или, скорее, ощутил) голоса:

– Она предпочла умереть вместе с ним, но не отдавать его мне. Глупо! Он такой не один. Будут и другие. Не в этом мире, так в другом.

– Но придется ждать. Очень долго, возможно несколько столетий.

– Ну и что? У нас впереди вечность. Кроме того, мы набрали достаточно крови для промежуточных обрядов.

– Да, что и говорить, жертвоприношение удалось на славу. Рассчитайся с кабаёши, и пусть возвращаются в свой мир.

– А с матерью и сыном что делать?

– Да от них останется ни на что не годная зола. Пожар-то подпитывается ее магией.

– И все же надо проверить, действительно ли погиб именно он.

– Да, когда утихнет пламя, мы исследуем останки. Если вместо него погиб кто-то другой, мы это сразу поймем.

«Не поймете, – злорадно подумал Темьян, жарко потрескивая вместе с другими языками пламени под самым носом у говоривших. – Не зря Кунни постоянно был со мной. Мать говорила: чтобы он пропитался моими мыслями и моей жизнью. Он стал моей звериной ипостасью, вторым «я» и спас мне жизнь!.. Но как же жутко хочется есть».

Голод стал главной потребностью его новой личины. Темьян усилием воли выбросил из головы мысли о еде. Сейчас не до того. Ему надо как следует рассмотреть своих врагов. Он увидел деревянную жердь и немного неуклюже перескочил на нее. Деревяшка загорелась, занимаясь огнем, и Темьян испытал странное чувство насыщения деревом: словно глотал свое любимое, запеченное на углях мясо фазана. Ммм… Что это? Сосна? Надо запомнить. Какой чудный привкус дыма, смолы и…

Темьян спохватился. Увлекшись новыми ощущениями, он совсем позабыл, зачем перескочил на аппетитную сосновую палку, а ведь хотел увидеть лица говоривших. Темьян присмотрелся внимательнее, рассыпая искры и заглядывая им под опущенные капюшоны. Опаленные его жаром, они отшатнулись, но он успел разглядеть и запомнить главное. С виду похожи на людей, по крайней мере рога из-под капюшонов не торчат. Типичные южане: смугловатая кожа, карие глаза и крупноватые, с горбинкой, носы. Люди. Двое обычных людей в длинных темно-красных плащах.

– Может, все-таки загасить пожар? – недовольно спросил один из них, потирая обожженную щеку.

Темьян сжался, понимая, что сейчас он в их власти. И если он попадется или погибнет, то смерть близких окажется напрасной.

К счастью для Темьяна, второй сказал:

– Пусть горит. Связываться неохота. Придется иметь дело с дарианской магией. Распутывать узлы. Долго и муторно. Скоро сам погаснет.

– Ладно, уходим отсюда. Вернемся попозже.

Они плотнее запахнулись в плащи и исчезли. Просто растворились в воздухе. Вместе с кабаёши.

Темьян растерянно доел вкуснейшую сосновую деревяшку, а затем огляделся в поисках следующего блюда. И тут его оглушила и буквально вбросила в человеческое тело страшная мысль: он остался один! Совсем один! И только трупы таких знакомых и близких людей и урмаков обескровленно пялились в равнодушное осеннее небо…

20

Один! Это слово преследовало его три следующих года.