— Так я и думал. А вы сами… Я знаю вас как хорошего волшебника, но ничего не знаю о вашей семье. Кем были ваши родители? Тоже маги?

— Нет. Простолюдины, — сухо ответил я.

— Простолюдины?! — неподдельно ужаснулся император. — Обыкновенные простолюдины?!

— Они не были обыкновенными. У них был я. Волшебники, а уж тем более Прозрачные маги большая редкость.

— Обиделись, да? Но ведь это и в самом деле удивительно, что вам удалось окончить университет имея бедных родителей.

— И они не были бедными. У них была лошадь, — проворчал я. — Учеба в магическом университете совершенно бесплатна, при условии, конечно, что у учащегося есть настоящий дар, а не его заменитель в виде гербов, титула и прибыльных рудников.

— У меня такое чувство, будто вы на кого-то намекаете, — император прищурился. — И, по-моему, я даже знаю на кого. Хочу сказать, что я никогда не был в восторге от так называемого мага Клавдия и всего его рода. Этот самодур уже давно действует мне на нервы, но я не вмешиваюсь ни в его дела, ни в дела университета. Они сами решают, кому давать диплом, а кому нет. Если ректора подкупили, то пускай это остается на его совести.

— Ваше Величество, я никогда не ставил под сомнение разумность ваших действий.

— Какой выдержанный полный холодного благоразумия ответ, — хмыкнул Фаусмин. — Еще немного и вы станете разговаривать как мои придворные, а мне бы этого не хотелось.

Он вернулся к костру, где для него уже был подогрет бодрящий напиток, аромат которого напомнил мне о цветочном луге весной. Солнце начало садиться, но мы продолжили путь и через час прибыли к доверенному лицу, у которого намеревались заночевать. Мелл уже тоже должна была остановиться на ночлег в придорожном трактире «Быстрый гонец».

Завтра рано утром моя жена и друг снова сядут на лошадей или воспользуются троком, громыхающим чудом человеческой мысли. Эту внушительную повозку приводит в движение грифон, бегающий словно белка внутри огромного колеса. Если впереди лежит ровная, прямая как стрела дорога лучшего средства передвижения, чем трок не найти. Лошади устают, их необходимо менять, а грифоны не знают усталости и могут бежать сутки напролет, конечно, если пассажиры трока выдержат бесконечную тряску и пронзительный вой грифона.

Я приказал себе больше не думать о Мелл и сосредоточиться на работе, которая мне предстояла. Путешествие ожидалось непростое. Фаусмин так туманно говорил о будущем ритуале, что я предчувствовал непременные трудности. Хотелось бы выяснить все подробности заранее, но в виду того, что император умышленно отказался продолжать данную тему, вряд ли это было возможно в ближайшее время. Вообще вся эта поездка казалась мне не лучшей идеей. Я пытался припомнить подобные истории во времена правления отца и деда Фаусмина, но, потерпев неудачу, решил посмотреть в хрониках. На свою память в таких делах надеяться нельзя.

Мне отвели комнату на втором этаже напротив покоев императора. В коридоре навытяжку возле дверей стояли четверо охранников с суровыми, ничего не выражающими лицами. Я подошел к одному из них, помахал перед глазами рукой, но охранник даже не моргнул. Интересно, кто их так усердно тренирует, что по окончанию обучения они превращаются в каменные статуи?

В моей комнате не было камина, зато была большая жаровня с углями. Это было очень кстати, потому что ночи уже стояли холодные, а я всегда любил тепло и с годами любовь к нему только усиливалась.

Хозяином дома, хотя я бы не назвал наше временное пристанище домом, скорее уж небольшим замком, был некто барон Мекрус — низенький изможденный человечек с беспрестанно бегающими из стороны в сторону глазами. Во время разговора он никогда не смотрел на собеседника, предпочитая изучать носки ботинок.