– Лучше сначала пойти к воротам, а потом к Литсу, потому что его семья живет далеко отсюда.

– Рамедия всего несколько километров в поперечнике, – отмахнулся я.

– В городе очень извилистые улицы.

– Тут ты прав. Не только извилистые, но и грязные. Канавы, заполненные отбросами, не просыхают ни зимой, ни летом. – Говоря это, я начал подниматься по лестнице. Норман поспешно загородил мне дорогу.

– Ты куда?

– За своей сумкой. – Я недоуменно всмотрелся в строгое лицо священника.

– Я лучше сам ее принесу. Ты будешь громыхать сапогами и разбудишь мальчика. – Он проворно поднялся наверх. – Вечно ты ее оставляешь где попало…

– Когда это я громыхал сапогами? – ворчливо произнес я ему вдогонку.

Как только он принес мне сумку и я удостоверился, что венец Сумерек все еще в ней, а не отправился гулять по параллельным реальностям, мы вышли на улицу.

Вечерело. Жара уже спала, на улицу высыпали горожане, погруженные в свои мелкие жизненные проблемы. Все выглядело так мирно: грязные улочки, женщины, развешивающие белье на веревках, собаки, с лаем гоняющиеся за чумазыми детьми, не слишком пьяные мужчины, с шумом выясняющие отношения в трактирах. Те, кто был слишком пьян, лежали в лужах рядом со свиньями.

Действительно, мирная картина, но я хорошо знал, что в минуту опасности все эти люди превращаются в неуправляемую, гонимую страхом толпу, которая, не разбирая, сносит все на своем пути.

У главных ворот уже стояла кучка недовольных. Маус, в начищенных до блеска латах, вместе с пятью дюжими стражниками не выпускал людей из города. Ворот действительно не было. Их роль временно выполняли сколоченные вкривь и вкось доски, которые предприимчивые стражники выломали из чьего‑то забора.

Заметив меня, недовольные принялись роптать громче, подбадривая друг друга.

– Ну как дела? – поинтересовался я у Мауса.

– Маг Эдвин, как вы и сказали: всех впускаем и никого не выпускаем.

– Я сказал, что впускать в город можно, но нежелательно.

– Ой! Наверное, я не так вас понял. Но они все местные, возвращались домой. Как их было не впустить?

– Ладно, сколько человек успело пройти?

– Всего шестеро.

– Что здесь происходит? – Ко мне подскочил маленький толстый человек в бобровой шапке. Сразу видно – торговец. – Мне нужно ехать, у меня весь день расписан по часам. У меня график! Вы здесь главный?

– Угадали, – сказал я, важно кивая.

Интересно, этот болван ослеп и в упор не видит мантии мага, или у него совершенно отсутствует инстинкт самосохранения? Или у него много, по местным меркам, денег, и они придают ему важности? Так ведь это можно легко исправить…

– Я требую, чтобы меня выпустили!

– Маг Эдвин, – взмолился один из стражников, – сделайте с ним что‑нибудь! Он нам с самого утра досаждает.

– Это мое право! – взвизгнул торговец, до которого, похоже, постепенно начало доходить, кто я такой.

– В городе чрезвычайная ситуация, поэтому все права временно отменяются. Это ваши товары? – Я кивнул в сторону двух тяжело нагруженных возов и, не дожидаясь его ответа, продолжил: – Советую вам поехать пристроить их на каком‑нибудь постоялом дворе. Из города вам сейчас не выехать.

– И как долго мне сидеть в этом болоте? – со злостью спросил торговец, чем вызвал негодование со стороны рамедийцев. – Прошу прощения, в городе?

– Не больше пяти – семи дней, не волнуйтесь.