Вот тебе и раз! Неужели я вслух думать начала?! Или это отец Георгий мысли читает?

    – Вы, Александра Филатовна, с мужем вашим сколько лет в обучении были? Года четыре, не больше. Так?

    – Так, – киваю. – Даже меньше.

    – А другие – по восемь, десять, а то и все двенадцать лет крестниками ходят. Сами видите, насколько у вас быстрее дело складывается. Ну а «пауза» ваша и совсем краткой оказалась. Дня не прошло, как финты пробивать стали. Все он, «брудершафт», больше нечему…

    – С кем это вы на брудершафт пить собрались, батюшка? С Александрой Филатовной? Доброе утро всем! Что ж это вы без меня завтракать сели?

    Тамара!

    В платье голубом, воздушном, нитка жемчуга на шее; глаза радостные, на пол-лица распахнулись; ветер налетел – взвились волосы облаком подсвеченным, нимбом клубящимся… ни дать ни взять, ангел в гости явился!

    Неужто и вправду – выздоровела?! Друц, ром ты хитрый, что ж ты за шутку на старости лет учудил?..

    – Доброе утро, Томочка! – князь первым успел, за всех ответил. – А мы думали: ты спишь еще, будить не хотели. Садись рядом. Чаю налить? С вареньем?

    И вот уже Шалва Теймуразович вокруг дочери суетится, чаю ей наливает, варенья кладет, вазочку с печеньем ближе пододвигает; а сам нет-нет – да и скосится мимоходом; поверить в свое счастье не может! да я бы и сама, небось, не поверила…

    За всем этим и вопрос Тамарин насчет «брудершафта» потерялся, а отец Георгий сразу смекнул – сидит, помалкивает, чаем да крендельком причащается.

    – …а что это за книжка у тебя, Томочка?

    Мне и самой любопытно стало. Глянула, благо княжна недалеко уселась, книжку на стол рядом положила.

    Г-н Папюс. "Рождение мага".

    Как же, знаю-с! Видела у отца Георгия. Даже полистала однажды. Муть всякая: заклинания-инвокации, значки-руны, символы-иероглифы… Плюс рассуждения неудобовразумительные. И комментарии, к которым еще столько же комментариев требуется, чтобы хоть что-то понять.

    Муть, она и есть муть.

    – Про магию, папа. ОН мне сказал: я теперь могу учиться. Теперь – могу. А у кого учиться – не сказал. Вот я и решила хотя бы книжку почитать…

    – Кто – ОН, Томочка?

    Голос у князя Джандиери по-прежнему ласковый, но лицо на глазах начинает твердеть, и сразу становится ясно, что это – уже совсем другой Джандиери. Господин полковник. Облавной жандарм. При исполнении. Даже страшно: никогда раньше не видела, чтоб у него лицо ТАК менялось!..

    Ответить Тамара не успевает: со стороны заднего двора раздается оглушительный лай Трисмегиста. И не заливистый, радостный, когда пес своих встречает: раздельный, отрывистый, требовательный. Гав! Гав! Гав-гав! Ясно, как день: "Я! Его! Пой-мал!"

    Кого?!

    И князь на полуслове осекся. Он пса своего знает, как облупленного. Ишь, сразу:

    – Прошу прощения, дамы и господа. Мне надо отлучиться.

    Это он уже на бегу бросил. Ох, и горазд князь бегать, даром что в летах! Нет, была б я не в тягости, я б за ним поспела. А так мне бегать не с руки. И о ребенке (о двойне, если Духу верить?) вовремя вспомнила: не выйдет у рыбы-акульки сейчас по кустам гасать. Феденька меня – под руку, пошли мы с ним вслед за князем.