– Так, перебираемся в средневековье, товарищи, – скомандовал майор Рачко. – Не забудьте ничего из того, что упаковывалось в последний момент.

Наш переход на борт флагмана Улдашюра прошел буднично, словно мы каждый день меняли корабли, словно перчатки. Управились за полтора часа, потратив большую часть времени на перевозку имущества и тяжелого вооружения.

Два ДШК с боекомплектом, радиостанция, некоторое количество продовольствия и питьевой воды в пластиковых канистрах – вот и все наши запасы и козыри в предстоящем походе в неизвестность.

Наконец, тепло попрощавшись с капитаном Акино, Пак Хен Соком и каждым из его спецназовцев, помахали ручками удаляющемуся танкеру. «Минданао-3» в ответ прогудел три раза, и уже спустя час виднелся маленькой черной точкой, готовой вот-вот раствориться на горизонте.

Надо отдать должное Улдашюру – он и его офицеры потеснились, освободив ради нас целых три каюты, расположенные в кормовой части флагмана. Три каюты из пяти, имевшихся на шебеке. Многие из избалованных комфортом представителей земной техногенной цивилизации смело назвали бы эти помещения жалкими каморками, но мы оценили жест краснокожего адмирала.

Нам с Мариной досталась каютка размерами примерно три с половиной на два с половиной, если считать в метрах. В этой каморке имелись рундук, откидной стол, лавка, а также четыре крюка под потолком для закрепления свернутых гамаков – мореходы народа Найшу практически поголовно спали в качающихся в такт волнам сетках. Дешево и практично, а также сравнительно комфортно при сильном волнении.

Бывший кэгэбэшник с моими операми обосновались в каюте побольше, размерами приблизительно пять с половиной на три метра. Такое же помещение досталось и морским воинам Дайяра, которые в количестве пяти человек перебрались вместе с нами к найшудам. Для солдат Трапанга указанная каморка была тесновата, но дайярцы ни разу не подали вида, что испытывают из-за этого какие-либо неудобства.

«Эмори» – такое название носил флагман хитайтара – оказался довольно-таки крупным судном. Длиной почти в пятьдесят метров, шириной по миделю в десять, корабль лишь внешне походил на наши, земные шебеки. Ознакомившись с устройством «Эмори», Альберт Петрович, лучше всех нас вместе взятых разбиравшийся в морских вопросах, заявил, что это вовсе и не шебека, а нечто вроде бригантины алжирских пиратов шестнадцатого-семнадцатого веков.

– Бригантина так бригантина, – мне оставалось только пожать плечами. – Улдашюр вроде упоминал, что все бригантины его флотилии одинаковые…

– Да, его флотилия состоит из шести систершипов, – кивнул командир нашей экспедиции. – Заметьте: вся шестерка носит названия, начинающиеся на букву «Э». Алфавитная система названий однотипных судов одного класса, похожая на ту, что практикуется у нас, на Земле. Эта цивилизация, парни, весьма интересна.

– А у иржиков как? – заинтересовался капитан Барулин. – Как они называют свои бревноуты?

– У дайярцев, насколько я могу судить из рассказов Вуриза, корабли носят имена героических предков и величайших правителей прошлых веков, – бывший кэгэбэшник провел ладонью по давно небритому подбородку, недовольно поморщился. – Память о предках – краеугольный камень всей цивилизации серокожих… Это то, чему не грех поучиться у иржиков, а то у нас, в России, то мажут черным свое же собственное прошлое и своих же собственных предков, то рвут волосы на заднице и посыпают головы пеплом.

Вооружение шебек-бригантин, как уже говорилось выше, состояло из двух «скорпионов», стоявших в оконечностях и имевших хорошие углы обстрела, а также баллист, расположенных между мачтами.