– Из живущих ныне в воплощенном мире голубого яузюна видели около пятидесяти человек (иржиков), – поднявшаяся на мостик Марина постаралась как можно точнее перевести слегка сумбурный спич Трапанга. – Из них всего восемь человек (иржиков) – знаменитые капитаны и охотники – могут похвастаться победой над этим страшным чудовищем. Вы, русские, первым же выстрелом убили голубого яузюна!

– Красавица, разъясни-ка нашему другу и союзнику, что страшного зверя убили не мы, а северокорейский спецназ, – хмыкнув в усы, попросил майор Рачко. – Да, и пусть Трапанг нам расскажет, что это за зверь, и почему вояки Улдашюра, черт подери этого алкаша, решили содрать с него шкуру? С голубого яузюна, а не с хитайтара.

Не дожидаясь, пока туша испустившего дух осьминога перестанет агонизировать и кровоточить, к месту гибели монстра устремились сразу четыре шлюпки с воинами Улдашюра.

Первыми подошли те, кто еще пять минут назад чудом спасся от погони со стороны чудовища, убрав весла, стали метать арканы. Вскоре к морякам присоединились их товарищи, десятком веревок заарканившие тушу убитого животного. После этого, подтянув тушу головонога ближе к своим шлюпкам, найшуды взялись буксировать ее на мелководье, полагаю, чтобы разделать редкую морскую тварь.

– …Кожа яузюна очень толстая и прочная, словно дерево кавадац, – Трапанг увлеченно рассказывал, Марина старательно переводила, периодически переспрашивая и уточняя непонятные для нее моменты. – Ее почти не пробивают стрелы и копья, поэтому у многих народов она ценится на вес золота. Легкий панцирь из кожи голубого яузюна защищает тело воина лучше, чем доспехи из металла…

– А если использовать огнестрельное оружие? – полюбопытствовал Владислав. – Возьмем, к примеру, обыкновенный «макаров» – пробьет ли он шкуру этой зверюги или нет?

– Ружья иржиков пробивают кожу голубого яузюна с близкого расстояния, – заявил командир морских воинов Дайяра. – Ваши ружья также должны пробивать его кожу.

– Странно получается: стрелы и копья не пробивают шкуру здешнего осьминога, а топоры и мечи – запросто ее режут, – вступил в разговор Михаил, указывая в сторону шлюпок найшудов. Отбуксировав ценный трофей на мелководье, воины Улдашюра деловито расчленяли тушу мертвого хищника. В бинокль можно было видеть, что краснокожие умело орудовали мечами, топорами, кинжалами, и, судя по всему, дело у них спорилось.

– Нам рассказывали, что кожа голубого яузюна хорошо снимается с тела, если начать разрезать ее возле рта или глаз, – после некоторой паузы, вызванной необходимостью перевода, дайярец разъяснил некоторые особенности расчленения головоногого чудовища. – Если же начинать резать с его щупальцев, то работа может занять много времени.

Слушая Трапанга, мы узнали, что у голубого яузюна имеется девять длинных щупальцев с мощными присосками, а также два тонких коротких щупальца, которые зверь использует для того, чтобы заталкивать в свой рот пищу. Морской хищник имел три глаза, расположенные на голове с трех сторон, что позволяло ему хорошо видеть вокруг себя, выискивая добычу. Длина основных щупальцев этой твари могла достигать десятка метров, а вес головонога доходил до тонны с лишним. Ну, или что-то около того, если Марина не ошиблась с переводом с ирижа дайярских мер массы.

Тем временем к месту действия подтянулись две оставшиеся шебеки найшудов, с их палуб спустили по шлюпке, которые также вошли в маленькую бухточку. В первый момент я подумал, что вновь прибывшие воины присоединятся к своим соотечественникам, азартно рубившим на куски тушу голубого яузюна, однако у этих моряков оказалось иное задание.

Высадившись у самого уреза воды на узенький пятачок, практически неразличимый с расстояния в две-три сотни метров, подданные хитайтара стали карабкаться по скале вверх.