Древний тоже сидеть не стал, спрыгнул со стула, засеменил к пирожкам, выбрал один, подошёл и протянул Зэрнуру.

— Что это? — с явным недоверием спросил Бронзовый дракон.

— Терпение, — сдал начинку древний.

Зэрнур достал золотую монетку, кинул мне, да так, что я едва поймала, — у меня же корзинка в руках была, после чего взял пирожок и, обречённо куснув, начал жевать.

— Ещё парочку? — участливо поинтересовался Асур-Ррат.

— По обстоя… — начал было Зэрнур, но, мрачно глянув на меня, страдальчески ответил: — Не помешает.

Мне пришлось ещё две монеты ловить, потом всё отдавать древнему, который, критически осмотрев и опробовав на зуб каждую, унесся в свою сокровищницу.

А Зэрнур, дожевав пирожки, молча протянул мне телепортационный браслет.

— Возвращайся хотя бы к чаю, — сказал на прощание папа.

Даже не знаю, разглядел ли он мой кивок.

* * *

Когда я перенеслась, несколько секунд стояла, озираясь и не понимая, куда вообще попала. Здесь повсюду на столах были реторты, колбы, ампулы и прочее. Приближаться не рискнула, издали разглядев, что надписи на древнедраконьем, который не понимала совершенно, поэтому осталась стоять на месте.

Через минуту в двери вошёл совершенно седой дракон, у которого абсолютно белыми оказались также брови и ресницы, глянул на меня несколько недоумённо, быстрым шагом подошёл к шкафу, открыл, пробежавшись пальцами по этикеткам, спросил, не оборачиваясь:

— Ты не в курсе, какого цвета настой быстрогонника?

— Зелёный, — ответила не задумываясь.

— Ага, точно! — дракон выудил нужную баночку, закрыл шкаф и ушёл не прощаясь.

Я осталась стоять.

— Слушай, — раздался голос всё того же белого. — Найти спиртовой экстракт мирты сможешь? Шкаф тот же.

— Да, хорошо, — и я подошла к шкафу, перехватив корзинку другой рукой.

Отодвинув створку, вгляделась в баночки. Экстракт на водной основе зеленовато-жёлто-оранжевый, его нашла почти сразу, спиртовой — зеленовато-салатовый, его обнаружила, во-первых, потому что рядом был, во-вторых — тут название на драконьем дублировалось на древнеэльфийском, а он у нас шёл как основной мёртвый язык, так что его я частично знала.

— Нашла! — крикнула дракону.

— Тащи сюда, — приказал он.

Осторожно взяв баночку, пошла на голос и из лаборатории вышла в узкий тёмный коридор, всё освещение которого составлял свет из одной-единственной открытой двери. К ней и направилась.

Но стоило войти, я остановилась, потрясенно уставившись на плесень. Чёрную плесень! Которая, пребывая в человеческом облике, с энтузиазмом ассистировала белому дракону в изготовлении чего-то синего, бурлящего в реторте на столе.

— Чего стоишь? — грубовато спросил дракон. — Давай сюда настойку.

Осторожно, по дуге обойдя плесень в человеческой форме, приблизилась к дракону, протянула баночку. Тот, схватив, извлёк стерильную пипетку и принялся отмерять нужное ему количество капель. Я же, не выдержав, осторожно спросила:

— Прошу прощения за вопрос, уважаемый халоне…

— Ир-хан, — поправил меня дракон, с ходу недвусмысленно намекнув, что никакой он не обычный дракон, а целый боевой.

— Уважаемый ир-хан, — тут же исправилась я.