‑ Поверь, ты правда не хочешь сердить её, ‑ продолжила Оама.

Капрал покачал головой:

‑ Капитан Кейс вышвырнет меня за это, и будет прав.

Теперь уже Квабен спешился, чтобы поддержать свою напарницу. Он был шести футов росту, чёрный как ночь и острый как топор. Его бритая голова в комбинации с высокими скулами, впалыми щеками и широко поставленными глазами придавала ему такой же лоснящийся и смертоносный вид, как и у пантеры. Он производил впечатление опасного человека и являлся таковым.

Сэндри осталась верхом. Она никого не впечатлит, если спешится — упрямый капрал был выше неё на голову. Вместо этого она перебрала свою магию, пока не нашла нужный шнур. Он был сделан из её собственной силы и соединял её с Герцогом Ведрисом.

‑ Дедушка, ‑ чётко произнесла она, ощущая, как её голос прокатывается по магической связи, ‑ я хочу, чтобы меня впустили, пожалуйста.

Все уставились на неё, даже Квабен и Оама. Зеваки в толпе начертили у себя на груди круг богов. Стражи Провоста обладали более твёрдым характером. Их руки не покидали оружия.

Наверху, на втором этаже здания, застеклённые окна раскрылись наружу, повернувшись на петлях. Из них высунулись герцог и мужчина, имевший такие же коричневую кожу, худые щёки и причудливые брови, как и Паско.

‑ Дорогая моя, это место — не из тех, которые стоит показывать молодой девушке, ‑ крикнул Ведрис.

Он мог слышать Сэндри, когда та использовала силу, которую привязала к нему, но, не имея собственной магии, не мог ответить таким же образом.

Сэндри подняла голову и посмотрела на него. Он выглядел уставшим, хотя она сомневалась, что кто-то из не слишком хорошо знакомых с ним людей заметил бы это. Он также был потрясён, но это она скорее почувствовала, чем увидела.

‑ Я не раз уже видела скверные вещи, дедушка. Я действительно вынуждена настоять.

Квабен и Оама переглянулись. Они только один раз слышали от неё эту фразу — в день, когда у герцога случился сердечный приступ, и слуги пытались помешать Сэндри войти в его комнату. Потеряв драгоценные минуты на споры, она наконец настояла, именно таким тоном. Когда они отказали, каждая нитка в холле, куда выходили двери комнат герцога — гобелены, ковры, даже одежда слуг — размоталась и ожила, свив кокон вокруг каждого из них. Сэндри вошла к своему дедушке, и провела остаток дня с целителями, поддерживая его жизнь с помощью магии, пока они укрепляли его сердце. Квабен и Оама никогда об этом дне не забывали.

В окне второго этажа герцог поморщился. Он знал, что Сэндри видела вещи, от которых девушек её возраста следовало огораживать: сотни трупов, включая её родителей, оставшихся гнить после эпидемии; смерть людей в битве — от обычного и магического оружия; людей, выживших во время пожаров, наводнений, и других бедствий.

‑ Впусти её, ‑ сказал герцог своему спутнику в форме. Пока они закрывали окна, тот начал спорить.

Сэндри ждала и пыталась не барабанить пальцами по луке седла.

Через пару минут мужчина, который пытался спорить с герцогом, распахнул входную дверь и что-то тихо сказал стражам. Те потрясённо посмотрели на него, затем расступились. Мужчина, носивший пару капитанских жёлтых концентрических кругов на рукаве, коротко махнул Сэндри.

Она спешилась и передала поводья кобылы Квабену.

‑ Оставайтесь с лошадьми, ‑ сказала она своим стражам. ‑ Я думаю, что остальная часть эскорта Дедушки — на той стороне улицы.

Они кивнули.

Капитан провоста отошёл в сторону, когда она вошла в здание, затем закрыл дверь и опустил закрывавший её толстый дубовый засов. Для её глаз дверь и засов отсвечивали бледными следами магии. Как и плохо освещённый коридор, который вёл вглубь здания на первом этаже, и узкая лестница, которая вела на другие этажи.