|
Бёртон содрогнулся. Наваждение пришло и миновало, будто кошмар. Он не хотел такой власти и не хотел чувствовать себя предателем. Кроме того, он ясно понимал, что ему такую власть доверить нельзя. Ну а Лога? Разве он не предатель? В каком то смысле – да. Бёртон, однако, был согласен с ним в том, что кандидатам в долине нужно дать гораздо, гораздо больше времени, чем планировали другие этики. Бёртон чувствовал, что и ему самому придется очень кстати продление срока. Он посмотрел на сидящих за столом. Не скрывают ли эти замкнутые лица такие же мысли? Не борется ли кто то еще с искушением? Надо будет последить за ними. Убедиться, что они не замышляют ничего предосудительного. Бёртон выпил золотистого вина и сказал: – Все ли согласны вернуться в долину? Поднимите, пожалуйста, руки. Подняли все, кроме Тома Терпина. Остальные мрачно уставились на него. Он ухмыльнулся и тоже поднял руку. – Уж больно здесь хорошо. Но нет, не хочу тут оставаться Я бы не выдержал. Попросить, что ли, Логу – может, даст мне с собой рояль? Алиса разразилась слезами. – Все эти души! Я думала, что нашла ответ, но. На стенном экране возник улыбающийся Лога. – Идите все сюда! – со смехом крикнул он. – Доминанта сдалась, и я только что получил сообщение от другой половины. Алиса, ты была права! О, как права! Все вбежали в контрольную комнату и столпились вокруг этика. На экране светилось последнее сообщение. Все радостно завопили и стали обниматься, прыгать и плясать. Но Лога потребовал внимания. – Не забудьте, компьютер все еще в опасности! Но он разрешил мне сменить модуль. Я должен идти. Вот будет насмешка судьбы, подумал Бёртон, если компьютер умрет, не дождавшись, когда Лога это сделает. Но через десять минут перед ними, собравшимися в столовой, опять явился на экране веселый Лога. – Дело сделано! Сделано! Я уже дал команду возобновить воскрешения. Все снова принялись прыгать, кричать и обниматься. Терпин сел за рояль и заиграл «Сент Луисский рэг» – Это была длинная, длинная Река, но мы прошли ее до конца! – кричала Алиса. Ее большие темные глаза светились, как экраны, и все ее существо излучало радость. Никогда она еще не была так красива. – Да, – сказал Бёртон, снова и снова целуя ее. – Нам придется вернуться на эту Реку, но это теперь не важно. Как все странно и непредсказуемо! Этот мир спасли не вожди и государственные деятели, не мистики, не святые, не пророки и не мессии, не священные книги – его спасли эксцентричный интраверт, автор математических учебников и детских книжек, и вдохновившее его дитя. Девочка, выросшая потом во взрослую мечтательницу Алису, вызвала к жизни поток чепухи, которая вовсе не была чепухой, – и это Алисино свойство, развиваясь по спирали, позволило ей сделать то, что не удалось другим, и спасти восемнадцать биллионов душ и целый мир в придачу Думая об этом, Бёртон случайно увидел, как Фрайгейт устремился к двери, описывая при этом круги и бормоча что то несуразное. Потом, нахмурясь, повернул назад. Бёртон отошел от Алисы и спросил его. – Ты чего? Фрайгейт перестал хмуриться и усмехнулся: – Да ничего. Мне послышались шаги в коридоре. Выглянул, а там никого нет. Померещилось, наверное. |
