Компания все время острила и веселилась — особенно когда Филипп, явно шутя, объявил, что они с женой надоели друг другу, а Анжела в ответ попросила у Девона разрешения пересесть к нему в кабину летчика. Таким образом Тори осталась в небольшом, но роскошно отделанном салоне вместе с Филиппом.

Тори подождала, пока они не взлетели, расстегнула ремни и повернулась к Филу с милой улыбкой. Она сразу же поняла, что привязанность Девона к брату была взаимной, а также и то, что Филипп специально устроил так, что они остались с ней наедине, чтобы выяснить, что представляет собой женщина, у которой роман с его братом.

— Ты начнешь меня расспрашивать прямо сейчас или немного подождешь? — сухо спросила она его.

Филипп смутился.

— Неужели мое любопытство так очевидно?

— Да, очень. — Улыбнулась она. — Но это даже лестно. Ты ведь в самом деле так беспокоишься о своем брате?

— Мы оба заботимся друг о друге, — сказал он уверенно.

Тори молча посмотрела на него. Сходство братьев было несомненным: они были одного роста, у обоих те же зеленые глаза под широко разлетающимися бровями, упрямый рот и решительный подбородок. Правда, Филипп был не рыжим, а темноволосым, и глаза имели более темный оттенок. И если в нем отсутствовала свойственная его брату притягательная, хотя и скрытая, внутренняя сила, то она компенсировалась какой-то особой просветленностью и добродушным обаянием.

— Я думаю, что при таком отце вам это было просто необходимо, — произнесла она после паузы.

Филипп удивленно взглянул на нее:

— Девон тебе рассказал об этом?

— Да.

Он тихонько присвистнул, а потом удивленно произнес:

— Это с ним впервые.

Под его пристальным взглядом Тори ощутила некоторую неловкость и попыталась замаскировать ее шуткой:

— Твои слова звучат так, будто я — последняя в длинной очереди его женщин.

— Да нет же, совсем нет, Девон не такой. Он быстро обзаводится друзьями, но работа занимает в его жизни большое место. А потом появилась… — Он внезапно остановился.

— Лайза, — спокойно подсказала ему Тори.

— Да, и это тоже, — пробормотал Филипп, очевидно, никак не ожидавший, что Девон рассказал ей и о Лайзе. — Да… Она была ему не пара. Девон понял это очень быстро — мой брат вовсе не идиот. Но это не прошло для него бесследно, сделало его осторожным. Он чертовски устал, отстаивая право на собственный образ жизни. — Филипп вздохнул и продолжал: — Лайзе его работа казалась неинтересной, и она не скрывала своего мнения, очень ревниво относясь к тому, что он полностью отдавал себя делу, которое, как считала Лайза, отнимало его у нее. Она была не из тех женщин, кто готов, упаковав спальный мешок, пойти за мужем хоть в пещеру, хоть на край света. В остальном, насколько мне известно, их отношения были нормальными. Лишь работа Девона стала камнем преткновения. — Филипп пожал плечами. — Что касается отца, то здесь все было сложнее, потому что и Девон, и отец знали, что брат был прирожденным спортсменом.

Тори напряженно вслушивалась в его слова, чувствуя, что в устах Филиппа картина получается несколько иной. Девон никогда не говорил о том, что он был «прирожденным спортсменом».

Филипп задумчиво продолжал:

— Он мог бы заниматься любым видом спорта, Но его сердце не лежало к этому делу. Ему никогда не хотелось быть самым быстрым бегуном или самым искусным игроком в футбол или бейсбол. Для Девона спорт был источником физических упражнений и забавой, тогда как отец считал это серьезным делом. Девон даже отказался от тренировок карате, занявшись главным образом его теорией.