Вэй У Сянь задумчиво сказал: «Значит, он был ранен, и, тем не менее, снова потратил значительное количество духовных сил, забрав с собой труп. Скорее всего, могильщик знает, кто такой Сюэ Ян и на что он способен, поэтому решил унести его тело… чтобы проверить, нет ли при нем Стигийской Тигриной Печати».

По слухам, когда Цзинь Гуан Яо «избавился» от Сюэ Яна, Тигриная Печать растворилась без следа. Однако сейчас, по всей вероятности, знак явно находился у Сюэ Яна: город И наводнили несметные полчища ходячих, живых, и порой даже, лютых мертвецов, которых невозможно контролировать, пустив в ход один лишь порошок, содержащий трупный яд, или же забив пару десятков гвоздей в черепа. Владение Тигриной Печатью – единственное, что могло объяснить, как Сюэ Ян командовал столь многочисленной армией, заставлял их безропотно подчиняться и атаковать стройными рядами. Подозрительный и хитроумный человек, подобный Сюэ Яну, определенно не стал бы выпускать знак из поля зрения, и только постоянное ношение печати при себе внушило бы ему чувство безопасности. По всему выходило, что когда могильщик забрал его тело, он также забрал и Стигийскую Тигриную Печать.

Дело приняло отнюдь не шуточный оборот, и Вэй У Сянь серьезным тоном произнес: «Похоже, что при нынешних обстоятельствах нам остается исключительно надеяться, что мощь восстановленной Сюэ Яном печати не безгранична».

Неожиданно Лань Ван Цзи мягко перебросил ему что-то.

Вэй У Сянь с легкостью поймал предмет: «Что это?»

Лань Ван Цзи ответил: «Правая рука».

Затем он кинул ему новый мешочек Цянькунь. Вэй У Сянь, припомнивший, наконец, для чего они пришли в город И, взбодрился: «Правая рука нашего дражайшего друга?»

Лань Ван Цзи: «Мгм».

Несмотря на препятствия, учиненные могильщиком, оравы ходячих мертвецов и непроглядную белую мглу, Лань Ван Цзи благополучно отыскал правую руку трупа. Вэй У Сянь пришел в полный восторг и вознес ему горячие слова восхваления: «Ты воистину достоин титула Хань Гуан Цзюня! Теперь мы снова на шаг впереди.  Жаль, конечно, что это не голова – мне ужасно любопытно, каков наш дражайший друг на вид. Ну да ладно, скоро узнаем… А где Сун Лань?»

Едва тело Сюэ Яна пропало, движение висящей демоническим саваном дымки ускорилось, туман словно бы поредел, а окружение стало более-менее видимым, поэтому Вэй У Сянь вдруг понял, что Сун Лань испарился. Там, где он раньше лежал, теперь находился только Вэнь Нин, присевший на корточки и уставившийся на них бессмысленным взором.

Лань Ван Цзи положил руку на рукоять Би Чэня, уже покоившегося в ножнах, но Вэй У Сянь остановил его: «Все в порядке, волноваться нет нужды. Сун Лань, а точнее, лютый мертвец, коим он теперь является, наверняка больше не одержим жаждой убийства, иначе Вэнь Нин предупредил бы нас. Вероятно, он вернулся в сознание и просто ушел».

Он негромко свистнул. Вэнь Нин поднялся на ноги, и, склонив голову, отступил в туман, постепенно скрывшись из виду. Звон цепей, волочащихся по земле, также затух вдали. Лань Ван Цзи, не говоря ни слова, спокойно обратился к Вэй У Сяню: «Идем».

Они уже почти тронулись в путь, но тут Вэй У Сянь внезапно притормозил: «Погоди».

На земле он заметил нечто одинокое, плавающее в подсыхающей луже крови.

Перед его глазами предстала отсеченная левая рука. Все четыре ее пальца были сжаты в тугой кулак, мизинец же отсутствовал.

Вэй У Сянь присел рядом и, лишь приложив немалое количество усилий, смог поочередно оторвать фаланги от ладони. В середине раскрытого кулака обнаружилась маленькая конфетка. 

Конфетка выглядела слегка почерневшей и явно непригодной в пищу.

Сюэ Ян так сильно сжимал ее в руке, что почти раздавил.

Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи вернулись в похоронный дом вместе.