|
— Мне только не нравится, что моя служба начинается с нарушений. Да еще каких!.. — Каких?… — Двойник вздернул брови. — Ну?… Каких нарушений? Пока ты не начал влиять на внешние события, нарушений нет. Можешь поссориться с Лопатиным и перейти в другой отряд. Можешь вообще застрелиться… хотя лучше не надо бы… Ко времени, Земле и человечеству все это уже не имеет отношения. А Иванов нужен в Службе. Сделай, прошу тебя… Иногда мы отступаем от буквы закона, чтобы сохранить его дух. И заодно — тот самый бетонный столб… будь он проклят. В общем, я на тебя надеюсь. Шорох раскрыл синхронизатор и, не прощаясь, нажал на кнопку. Оставшись в одиночестве, Олег утомленно потер лоб и сунулся по карманам. В куртке нашлась только зажигалка, — пачку «Кента» он выложил, и теперь она пребывала в этой же комнате, но на неделю позже. Чудно… Он присел на угол стола и, приподняв ворох бумаги, разыскал среди карандашей древнюю «Новость». Сигарета была почти невесомой и грозила высыпаться. Прикурив, Олег вытащил из-под стопки бланков металлическую пепельницу. — Ну и дрянь… — пробормотал он, кривясь. После третьей затяжки Шорохов надолго закашлялся и с отвращением затушил сигарету. — Дрянь, — повторил он. Олег не мог поверить, что такую отраву курил сам генеральный секретарь. Он лениво пощипал мятые листы — где-то здесь валялся и недочитанный отчет оператора по имени Лис, недочитанный и еще не порезанный… На мгновение Олегом овладело какое-то беспричинное девичье любопытство, но, взглянув на табло, он спохватился и вышел из комнаты. Десяток ступеней по узкой лестнице, подпружиненная щеколда, упругий скрип стальных петель, хруст отжатого дверью снега — и холодный ветер в лицо. Темно-синее небо, редкие звезды, замызганная «Ока» у тротуара. Ничего сверхъестественного: тот же декабрь, только семью днями раньше. Шорохов, курсант, слушает заключительные лекции и готовится к выпускному тесту. Шорохов, клон, возвращается с работы. Он не стал уточнять, куда едет заменившая его кукла, — к себе, домой, или к нему, к Олегу. Пожалуй, что все-таки «к себе». Отныне это место принадлежало клону — судьба, вплетенная в общую магистраль, намертво схваченная раствором «естественного хода событий». Чужая жизнь, о которой Олег ни капли не жалел. Шорохов, оператор Единой Межвременной Службы Контроля, поднял воротник и перешагнул через порог. Олегу подумалось, что люди должны смотреть на него с ужасом и восторгом, но переулок был пуст. * * * Он вспомнил. Вспомнил и не поверил, что мог об этом забыть. Одно из первых занятий: инструктор объяснял, почему не стоит переживать за своих близких. Потому, что для них ничего не изменилось. В тот момент, когда шестьдесят курсантов попали на территорию школы, в разных городах России появились шестьдесят клонов. «Не пытайтесь с ними встретиться, — предупреждал инструктор. — Они живут за нас — в наших семьях, по нашим подлинным документам, и оснований считать себя прототипами у них даже больше. Имейте в виду, что последнее время вы провели в изоляции, и вас легко поймают на незнании каких-нибудь деталей. Жизнь продолжается, но уже без нас. Мы наблюдаем за ней со стороны и следим, чтобы она себя не погубила…» Теперь, вспомнив каждое слово, Олег мог бы пересказать лекцию от начала и до конца. |
