Очевидно, после этого поцелуя она упала в его глазах, что было ужасно несправедливо, если не больше.

Она поспешно отвернулась от него и услышала свой холодный голос:

— Я всего лишь заметила, что сэр Питер очень мил.

К ее удивлению, его рука опустилась ей на плечо.

— И ты тоже, — мягко сказал он. — Прости меня!

Она обернулась, посмотрела ему в глаза, и их выражение изумило и озадачило ее. В них было извинение, участие, странная горечь и что-то еще, что она никак не могла понять.

— Допивай свой кофе, если хочешь, — сказал он, — а потом я покажу тебе парк вокруг резиденции. Конечно, лучше бы тебя пригласили на завтрак, чтобы у тебя была возможность осмотреть его при дневном свете… Но это еще впереди. К тому же просто удивительно, как хорошо здесь все видно при свете звезд.

Она была настолько ошеломлена, что не сразу поняла, что он приглашает ее в парк резиденции. Джульетта услышала свой запинающийся голос, хотя уже знала ответ на свой вопрос:

— Разве… разве луны нет?

— Нет. Ты боишься?

— К-конечно нет! С чего бы мне бояться? — спросила она, затаив дыхание.

— Действительно, с чего бы? — Голос его был мягким, он осторожно ее поддразнивал. — Мне не приходит на ум ни одной причины… если только ты не боишься, что я дам тебе натолкнуться на дерево или свалиться с лесенки. Ты чуть было не сделала этого недавно, правда?

Он подождал, пока она встанет со стула, а потом под прикрытием гула голосов, наполнявшего комнату, они быстро прошли к ближайшему французскому окну, которое было широко распахнуто, и исчезли в темноте. За их спинами сестра губернатора, обращавшаяся к одному из старших поклонников с двусмысленным замечанием, на мгновение нахмурилась, глядя, как они уходят, но потом, как ни в чем не бывало, продолжила разговор с чиновником, который был безнадежно очарован ею.

Снаружи, в парке, Джульетта сочла необходимым ухватиться за руку Грейнджера, пока он вел ее через террасу к ступеням. Он заставил ее взять его под руку, и почему-то она почувствовала себя в безопасности, хотя и не забыла злую иронию его замечания о юной леди в веснушках и о манере сэра Питера не делать различий между красивыми и некрасивыми женщинами.

Он заставил ее чувствовать себя униженной, незначительной и очень жалкой, но, вместо того, чтобы дать ему отпор, когда он предложил посмотреть парк, она сразу же согласилась на его предложение. Почему?

Прохладный ночной воздух освежал ее щеки, вокруг плыл удушающий запах невидимых в темноте цветов, над головой сияли огромные звезды, а она могла лишь беспомощно цепляться за его руку и отчаянно желать, чтобы она знала ответ на этот вопрос.

И вдруг, решив быть честной сама с собой, она поняла, что ей нужен был ответ не на вопрос, почему она позволила так плохо обращаться с собой, а совсем на другой вопрос… Что с ней произошло с тех пор, как она приехала на Манитолу, почему все ее существо дрожало от страха и восторга, когда ее сопровождающий с раскаянием сжимал ее пальцы, и что все это значило?

Почему ее интерес к Колину совсем ослаб и почему она была уверена, что он никогда больше не вернется?

Грейнджер внезапно рассмеялся тихим, успокаивающим смехом.

— Бедная малышка, — заметил он. — Стыдно ставить тебя на один уровень с косоглазой молодой леди, не так ли? Тебя, такую совершенную и восхитительную! Интересно, сколько мужчин говорили тебе об этом с тех пор, как ты окончила школу?

— О том, что у меня косоглазие? — спросила она с притворной скромностью. Он снова засмеялся.

— Если бы оно и было, то такое же восхитительное, как и все остальное. Нет — о том, что ты восхитительна.