Она подняла голову, улыбнулась, когда я приблизилась, и прощебетала:

— Доброе утро! Лили сказала, что ты придешь и что я должна пойти и впустить тебя.

Я помедлила.

— Лили ждет меня?

— Разумеется! — ответила она, продолжая улыбаться. Я ожидала, что ее лицо треснет пополам. — Она была уверена, что ты придешь. Нам велено следить. — Она подалась вперед с заговорщическим видом, и я уловила блеск мази фэйри вокруг ее глаз. Может, ее кровь не так слаба, как я полагала. — Говоря по правде, я удивлена, что ты так долго.

— Верно,— медленно произнесла я. — Так мне следует…

— Просто иди. Лили ждет. — Ее улыбка угасла, послание передано, и она взглянула на меня со странной холодностью в ласковых голубых глазах.

— Хорошо.

Я в состоянии узнать неприязнь, когда вижу ее.

Я вошла в чайный сад, не глядя на воду, и направилась к самому высокому изогнутому лунному мосту. Его высшую точку почти скрывало сплетение вишневых веток, из-за чего казалось, будто он поднимается в бесконечность. Эта крошечная оптическая иллюзия более точна, чем кажется большинству людей; просто смертные глаза не видят всего пути вверх. Взявшись за перила, я начала подъем.

Ветки окружающих деревьев сплетались теснее и теснее, по мере того как я взбиралась наверх, и полностью скрыли меня, когда я ступила на воздух над видимой частью моста. Я продолжала подниматься, а они смыкались все плотнее, становясь прочным зеленым потолком. Последний шаг привел меня на плотную болотистую почву. Лили стояла на коленях около низкого столика неподалеку, лицом ко мне.

На столе стояли две чайные чашки, чайник она держала в руках. Все три предмета были разрисованы изогнутыми черными линиями, долженствующими изображать арку из вишневых веток или из костей.

— Октобер, садись, пожалуйста.

— Привет, Лили, — поздоровалась я, подходя к столику и опускаясь на колени по другую сторону. Пистолет в кармане вдавился в кожу. Я ощутила через одежду, как морозит железо. — Прости, что я ворвалась, но мне надо…

— Я знаю, что ты хочешь. — Она нагнулась над столом, наполняя первую чашку. — Я знала, что к этому придет, когда услышала, что Росс погиб и король кошек убил человека рядом с моими владениями, а Джульетта больше не нуждается в моих милостях. — Болезненное выражение промелькнуло в ее лице и исчезло.

Я поморщилась и отвела взгляд:

— Лили, мне так жаль. Я…

— Ты сейчас похожа на свою мать больше, чем когда-либо согласишься признать, — вздохнула она. — Ты уверена, что другого пути нет?

— Уверена, — сказала я, снова глядя на нее. Ненавижу оказываться последней, кто может разобраться в деле, но начинаю к этому привыкать, по крайней мере когда замешана Лили. — Я должна знать.

— Пусть ты дочь своей матери, Октобер, но ты не Амандина. Это небезопасно для тебя, как было бы для нее. Найди другой путь.

— Другого пути нет, — ответила я, подавив горький смешок. Она понятия не имела, насколько это опасно. — У меня истекает время. Я должна знать.

— Почему?

Я лишь взглянула на нее. Эта секунда тянулась целую вечность, пока она не поставила чайник, продолжая держать его перепончатой рукой за ручку.

Лили мягко произнесла:

— Пожалуйста, не делай этого. Ради собственной жизни и здравого рассудка, пожалуйста. Неужели я не смогу переубедить тебя?

— Прости, Лили. У меня нет другого выбора.

— Дай мне, — велела она, протягивая руку.

Я отдала ей рубашку, и она взяла ее, снимая крышку с заварочного чайника. Он был пуст. Сохраняя безмятежность, она засунула рубашку внутрь и накрыла чайник крышкой, перед тем как на пробу встряхнуть его.