Он сдался почти без борьбы и не обманывал себя на этот счет. Это была полная и окончательная капитуляция, после которой, как ни странно, он вздохнул свободно. Теперь ничто не мешало ему изучать драгоценность, которая досталась ему по воле случая. Чем дольше смотрел на жену, тем больше ему хотелось вскочить из-за стола, перекинуть ее через плечо и там, в ее спальне, любить ее до тех пор, пока оба они не потеряют сознание. Если для исполнения этого желания требуется взять под свое крыло ее сестер, он готов на это. Более того, он готов был отвезти их в Лондон и вывозить на каждый чертов бал!

Тот беспечный холостяк, которым он был не так уж давно, приказал долго жить. Его место занял мужчина женатый, который был счастлив в своем новом качестве.

Хок поспешил доесть суп. Он был настолько погружен в свои грезы, что не сразу воспринял голос Эдмонда.

— У вас такой вид, дружище, словно вы только что потеряли все свое состояние за карточным столом. Позвольте спросить, что вас так тревожит?

— Что может меня тревожить? Ровным счетом ничего. Фрэнсис, дорогая, перестань крошить хлеб и съешь котлетку. Они сегодня удались.

Та послушно сделала знак лакею, и он положил свиную отбивную ей на тарелку.

— Твоя повариха готовит вполне приличные блюда, — обратилась Беатриса к брату.

«А чего ты ожидала? Котелок вареной картошки в центре стола и по куску репы у каждого на тарелке?» Фрэнсис посмотрела на золовку непроницаемым взглядом и не сказала ничего. С начала обеда она принимала в беседе мало участия. В ее памяти был еще слишком свеж разговор с экономкой, справедливый гнев которой едва удалось погасить.

— Она спросила, чистые ли простыни ей постелили! Фрэнсис испугалась, что необъятная грудь экономки разорвет оковы черного корсажа из бомбазина.

— А ее горничная, эта зануда Гертруда! Она имела наглость высказать претензию по поводу пыли — пыли! — на туалетном столике!

Вместо того чтобы присоединиться к уговорам Фрэнсис, Агнес возмущенно ахала на каждое заявление миссис Дженкинс, еще больше ее распаляя.

— Сует повсюду нос и отдает прислуге приказы, словно это она правит тут безраздельно! Верите ли, миледи, она заявила, что ее портрет «в плачевном состоянии» и нуждается в чистке! Я бы сказала, тут нужна реставрация — леди Беатрисы, а не ее портрета!

— Я уверена, — примирительно сказала Фрэнсис, как только ей удалось вклиниться в возмущенную тираду экономки, — что леди Беатриса скоро покинет Десборо-Холл. Не думаю, что ее приводит в восторг провинциальная жизнь. Мы как-нибудь переживем то время, которое она проведет под нашей крышей. Я постараюсь… я поговорю с ней, миссис Дженкинс.

Экономка промолчала. Зато ее взгляд недвусмысленно говорил о том, что леди Беатриса кого угодно без соли слопает не больше чем за пару минут.

— Агнес, миссис Дженкинс, мне пора переодеваться к ужину.

В ту минуту Фрэнсис больше всего хотелось оказаться в Шотландии, перед лицом разъяренного отца. Она бы выслушала с нежностью его дикий рев и ужасающие угрозы. Все это было куда предпочтительнее презрительного снобизма сестры Хока.

Сейчас, сидя за столом, она спрашивала себя, не вооружаются ли для восстания обитатели Десборо-Холла. Беатриса между тем потребовала принести еще печенья таким высокомерным тоном, что Фрэнсис передернуло. Она кивнула и ободряюще улыбнулась Отису, который, как обычно, обратился к ней за подтверждением. Он держался все с тем же бесстрастием, но кончики его ушей выразительно покраснели. Как они были лояльны к ней, все и каждый из слуг! Должно быть, будь Беатриса даже посланницей небес, они все равно обращали бы к ней вопросительный взгляд, услышав просьбу гостьи.

— Мне кажется, Фрэнсис, — начала Беатриса, отдав должное принесенному печенью, — что вы себя чувствуете не на месте здесь, в Англии.