|
И забыл захватить оружие! – Саримунд ничего не упоминал об оружии, – покачала Розалинда головой. – Может, он сделал это специально? – Он не упоминал и о плащах, – проворчал он и снова выругался. – Что же, ничего не поделаешь. Итак, нельзя разводить костер, потому что некие огненные создания пожирают угли. Верно? – Да. – Хотелось бы знать, как в таком случае удается что то приготовить? – Спросим у красного лазиса. Когда его найдем, конечно. Нужно с ним подружиться, чтобы он защитил нас от тайбера. Надеюсь, Саримунд скоро нас найдет. Вспомни, он сказал, что ждет меня. – Не могу представить, что встречу того, кто уже триста лет как мертв. Нет, могу, конечно. Капитана Джареда. Как, по твоему, Саримунд – это тоже поющий дух? – Я видела его над огромным котлом. Он выглядел вполне реальным. – Надеюсь, мы в долине Авгуров, в конце которой, за узкой змеей речкой, возвышается гора Оливан. Если Саримунд не придет, и если мы не сможем найти дракона Саллас Понда, который перенесет нас туда, значит, пойдем пешком. В «Правилах Пейла» записано, что мы не сможем перейти реку, пока три полных кроваво красных луны не поднимутся над горой Оливан. К чему такие ограничения? Река вовсе не кажется глубокой, поверхность ее спокойна, а ширина не более пятнадцати футов. – Если хотя бы сунешь в воду палец раньше времени, – предупредила Розалинда, – я тебя ударю. Сам не зная почему, Николас широко улыбнулся. – Но полнолуние еще не наступило, верно? – Да. Завтра ночью. – Ты, кажется, очень в этом уверена. – Разумеется, – удивилась она. – Возможно, есть другой способ попасть в Блад Рок, и не обязательно переходить реку или искать дракона, – подумав, сказал он. Розалинда неожиданно направилась к одинокому дереву, стоявшему на небольшом холме, футах в двадцати от них. – Розалинда, нет! Мы должны оставаться здесь! – окликнул Николас. – Вернись! Но она продолжала идти прямо к дереву. По крайней мере, ему казалось, что это дерево – только ярко желтое, с длинными голыми ветвями, лениво шевелившимися подобно машущим рукам. Вот только ветра не было, даже самого легкого. Он снова окликнул Розалинду, но та не обернулась. Тогда он крикнул: – Изабелла, вернись! На этот раз она повернулась к нему. Ее лицо осветилось таинственной улыбкой. – Я хочу, чтобы ты мне спела, – попросил он. И внезапно заметил, что ее волосы сверкают таким же яростно красным цветом, как три луны, а лицо словно стертое, но не такое белое, как белизна, окутавшая их вчерашней ночью. Неужели это было только вчера? Казалось, прошла целая вечность. Она медленно зашагала к нему. Да, это была Розалинда, и все же не она. Он мог бы поклясться, что от ее волос летели красные искры, образующие алый нимб… вернее, кровавый нимб. Плащ и платье куда то исчезли. И теперь на ней было длинное белое одеяние, подпоясанное узкой золотой веревкой. Неожиданно страх нахлынул на Николаса, но он взял себя в руки: – Пожалуйста, Изабелла, спой мне. Она сделала еще два шага. Подол одеяния цеплялся за колючие бесцветные кусты. Она остановилась и запела: О красоте безлунной ночи грежу я, О силе и безмерной мощи грежу я, О том, что больше я не одинок, Хоть знаю – смерть его и смертный грех ее со мной навек. Допев, она опустила голову, и он услышал глубокий прерывистый вздох, словно вырванный из самой души. – Она неудержимо стремится убить его. А ведь он всего лишь маленький мальчик. В нем нет никакого зла. Вообще нет. И все же она за него боится, боится, что, став мужчиной, он сметет ее и всех остальных чародеев с лица земли. Николас осторожно пошел к ней. |
