|
В Блад Роке нет чародея, который не страшился бы ее и в то же время не восхищался, причем вполне искренно. Она очень опасна, господин, и, надеюсь, этого вы не забудете. – Но она хотела Саримунда, – прошептала Розалинда. – Совершенно верно. – Потому что он так красив? – И поэтому тоже. – В чем суть вашего с Таранисом пари? – не унималась Розалинда. – Таранис бился об заклад, госпожа, что вы не придете, что время исказило смысл предсказания. Но вы здесь. И вы очень могучи. Я же говорил, что вы придете, спасете принца Игана, и что господин действительно заплатит долг, поскольку силы ваши безграничны. – Но что ты получишь, если выиграешь пари? – Таранис поклялся, что заступится за меня перед чародеем Беленусом. Он более могуществен, чем следовало бы. Беленус – это тот, у которого большие белые зубы. Это он приказал мне охранять чародеев, случайно нашедших дорогу в Пейл. – Но чем ты навлек на себя гнев Беленуса? – удивился Николас. – Он не пришел на похороны моей подруги. Мои гнев и скорбь были так велики, что я напустил целую армию черных улиток в его жилище Блад Рок. Они, естественно, пробрались в его постель. Беленус проклял меня за это, и мне пришлось охранять всех жалких чародеев, которые приходят сюда. Я очень долго терпел. Целое тысячелетие. Да, совсем забыл, необходимо доказать, что это действительно вы. Он неожиданно открыл пасть и запел прекрасным баритоном: О красоте безлунной ночи грежу я, О силе и безмерной мощи грежу я, О том, что больше я не одинок, Хоть знаю – смерть его и смертный грех ее со мной навек. Розалинда не задумываясь ответила звонкой песней. Ее чудесный голос наполнил тихую ночь. Была слаба я и мала, И брошена совсем одна, Без имени и без судьбы. Но выжила и поклялась: Игру закончить без борьбы. – Вот как! – воскликнул Бифрост. – Значит, вам пора лететь на Таранисе к крепости Блад Рок. Он в последний раз похлопал ресницами, а затем растаял во мраке. – Нет! – воскликнула Розалинда. – Погоди! Вернись! Где Саримунд? Но красный лазис исчез. Они стояли у выхода из пещеры, глядя на реку, на широкую равнину, на гору Оливан и на черную крепость на вершине. Но тут послышались шорох, пыхтение и тяжкие вздохи. И перед ними возник Саримунд, словно окутанный туманным маревом. Золотистые волосы сверкали в свете лун. – А вот и вы, – пробормотал он, приветствуя их сияющей улыбкой. Розалинда шагнула навстречу ему. – Впервые ты явился ко мне в видении. Ты помешивал варево в котле и сказал, что скоро я буду с тобой. – И ты здесь, красавица моя. Ты здесь. Как ты выросла! – Ты мой отец? – Я? Разумеется, нет. Правда, я очень долго помнил о тебе. О твоем прекрасном лице. О твоем голосе. Позволь сказать, разлука была тяжкой. Хотя Бифрост верил, что вы приедете, а вот Таранис – нет. Он считал, что я потерпел неудачу, что прошло слишком много земного времени. Но вы здесь, и это доказывает мою правоту. – Сложив ладони рупором, он громко крикнул: – Слышишь меня, Таранис? Я оказался прав. Я даритель мира… – …и разрушения, – докончил Николас. – Это ты сказал ей. – Да, и она, и я дарители мира и разрушения. – Ты говоришь с нами по английски или просто передаешь мысли? – Я говорю на безупречном английском. – Но почему на современном? – удивилась Розалинда. – Даже безмозглый зверь вроде тайбера старается не отставать от жизни, и хоть плохо говорит, его грамматика безупречна, что весьма странно, поскольку мозгов у него не больше, чем у овоща. Вы уже знакомы с Бифростом, которого прозвали ученым. |
