Он небрежно бросил вещи на кресло, залез под одеяло, и — о счастье, о радость — его уставшее тело замерло в упоительном покое. Из открытой форточки потянуло прохладой. Мирон Демьянович, боясь простуды, натянул на себя одеяло до самого носа, но вставать, чтобы закрыть форточку, не стал — сил не было, Илона придет и закроет. Теперь забота о здоровье стала главной целью его жизни, потому что наступил возраст, когда каждый день думаешь о смерти и не боишься, что однажды она придет и к тебе. Ах, если бы все блага свалились на него еще в юности, если б он начал с высокого полета. Но в юности была комната в общежитии на четыре человека, вечное недоедание и недосыпание, секс только по праздникам и по глубокой пьяни, когда партнерша туго соображает, что происходит. Лучшие годы прошли в нищете, теперь же у него есть все, он может позволить себе многое, и… утекает энергия, уходит здоровье, в затылок дышит проклятая старость. Мирон Демьянович посвящает своему здоровью все свободное время, но от удовольствий отказаться не в состоянии — это уж не жизнь будет, а жалкое существование. Ему опять захотелось пить, он потянулся за минеральной водой на столике рядом с кроватью…

И вдруг под голенью что-то зашевелилось, словно пыталось высвободиться из-под ноги. Мирон Демьянович замер в недоумении, прислушался к собственному телу, потому что шевелиться в постели было некому, значит, судорога свела мышцу, а впечатление возникло, будто там…

Нет, это не мышца. Однозначно, из-под голени выползает некое существо, живое и скользкое. Едва он подумал об этом, как покрылся испариной: кто же там шевелится? Зверей в доме не водится, кроме двух доберманов, которые по ночам охраняют двор. Кошка пролезла в форточку? Глупости. Кошка не существо, а животное, к тому же большое и шерстяное. А это нечто, выползающее из-под ноги, маленькое, тонкое и не имеет шерсти. Оно похоже на червяка. Да, да, да!

— Фу! — раздосадовался Мирон Демьянович, что надо приложить усилия, сесть и заглянуть под одеяло. — Откуда в постели червяки?

Но ЭТО обвило его ногу, поползло по второй!..

Он все-таки подтянулся на руках, сел, откинул одеяло и…

Илона, стоя под душем, услышала нечеловеческий вопль. Она вылетела из ванной, набрасывая халат на мокрое тело, вбежала в спальню. Мирон полулежал на подушках, опершись локтями о постель, отчего-то он стал бордовым, потным, с выпученными глазами, невнятно шипел, будто задыхался. Она кинулась к нему:

— Мирон! Тебе плохо? — Илона схватила его за подбородок и стала трясти. — Скажи же что-нибудь, черт возьми!

— Змея… — выдавил он.

Илона поняла, что Мирон напуган до смерти, когда увидела, куда он смотрит. А смотрел он на свои ноги, неестественно тараща глаза, и не двигался. Илона проследила за его взглядом и… Темно-серая гадючка ползала по ногам Мирона, явно ища выход.

Разумеется, Илона тоже перепугалась насмерть, непроизвольно завизжала, отскочила. Отскочив, Илона замерла, изучая существо на постели, а Мирон Демьянович прошипел не хуже гадюки:

— Вызывай МЧС. — Илона не двигалась, тупо уставившись на ползающую тварь. — Слышишь, что сказал?

Илона вздрогнула от резкого окрика, перевела полубезумные глаза на Мирона Демьяновича — не поняла, что он хочет.

— Откуда здесь змея? — вымолвила она сдавленным шепотом.

Мирон Демьянович застонал, зажмурившись, по его вискам катился пот.