— Но сегодня ты не удосужился продумать все как следует. Вся твоя затея — безумие.

— Вздор! Послушай, мне пора идти. Не унывай!

Он чмокнул ее в щеку и ушел.

Оставшись одна, Дженнифер вздохнула. В детстве они с Тревором были ближе, но это было в прошлом. Она не могла переспорить его, хотя и пыталась. По правде говоря, все больше чувствовала, что ее жизнью распоряжались какие-то неподвластные ей силы, и никогда вышеназванное ощущение не было столь сильным, как сегодня.

Тревор напомнил, что Барни много сделал для них, и он действительно взял их к себе после смерти матери, когда ей было двенадцать, а Тревору шестнадцать. Никто не знал, где их отец, ибо он бросил семью за два года до этого. Был развод, и он отправился за границу с новой возлюбленной. Остался только дедушка.

Барни любил их, но в его представлении заботиться о детях значило сделать их частью своей беспокойной кочевой жизни. В этом было много интересного и занимательного, но ничего, что могло бы хоть немного ослабить у Дженнифер чувство сиротства.

Дедушка не мог заменить отца, который оставил ее, но она любила его и старалась угодить. Она прекрасно училась в школе, радуясь его похвале, когда получала высокие оценки, и постепенно пришла к мысли о том, что продолжит его дело.

— Как будет хорошо, когда вы станете моими партнерами, — радовался дед. Тревор занялся делами «Нортонс» сразу после окончания школы, и Барни начал готовиться к тому дню, когда за ним последует обожаемая им Дженифер. Ей не хватило смелости сказать ему, что она предпочла бы заниматься животными. Разочаровать его значило рисковать его любовью, а уж ей-то было известно, как это больно.

Поэтому она вошла в компанию и каждое поручение выполняла хорошо, пробуждая в нем гордость. Пять лет назад, когда здоровье подвело Барни, Тревору и Дженнифер пришлось взять бразды правления в свои руки, предоставив ему возможность спокойно жить, удалившись от дел. Внешне Дженнифер была очаровательной и преуспевающей деловой женщиной, однако в душе чувствовала себя загнанной в ловушку.

И вот теперь она готова идти на прием, совершенно ее не интересующий, в обществе человека, которого она не знает. Но так было нужно.

Стивен Лири остановился перед дверью и в замешательстве огляделся. В доме, куда он пришел, жил его друг, Майк Харкер, некогда слывший остряком. Кроме того, он обладал внешностью актера, которая так нравится женщинам; казалось, что самой судьбой Майк предназначен для сцены и роли кинозвезды. Но так думали двенадцать лет назад. Карьера Майка Xapкepa не задалась, и теперь он жил в настоящей дыре. В приоткрывшейся двери показался воспаленный глаз.

— Вы кто? — послышался приглушенный голос.

— Майк? Это я — Стивен.

— Черт! Стивен? — Майк затащил его в дом и быстро закрыл дверь. — Я боялся, что это хозяин.

Они шумно поприветствовали друг друга. Кстати, Майк был по-прежнему хорош, хотя слезящиеся глаза и красный нос портили его внешность.

— Держись подальше. — Он отстранил Стивена рукой. — Гриппую на ногах.

— Я пришел не вовремя? — Стивен жестом указал на белый галстук и фрак на плечиках. — Похоже, ты собираешься на премьеру.

Майк искоса взглянул на него.

— Играй я премьеры, жил бы здесь?

За чашкой кофе беседа не клеилась. Стивен даже боялся спросить у друга о его «карьере» и совсем не хотел говорить о себе, о том, как преуспел в жизни.

— Помню, когда ты пошел в «Чартерис энтерпрайзиз», — произнес Майк, — я предсказал — ты закончишь тем, что возглавишь его, так и случилось.